Время «Ч»
Шрифт:
– Что удалось узнать? – спросил он, игнорируя уставленный яствами стол. – Я так понял, что есть серьезные подвижки?
– Да, Назир, мы серьезно продвинулись. – Майор одетый сейчас в довольно скромный костюм, вытащил из внутреннего кармана своей кожанки компьютерную дискету и конверт с полудюжиной фотоснимков. – Мне удалось через одного из сослуживцев, тот сильно нуждается в деньгах, раздобыть одну любопытную «базу», тот скачал данные на дискету.
Сказав это, он протянул дискету Назиру, но тот вдруг покачал головой:
– Передашь это хозяину кафе, он знает, что дальше
– Список сотрудников различных ведомств, чье жилье поставлено на «спецохрану», – сказал майор. – Совсекретные файлы, я уже давно к ним подбирался, ну а твой заказ, Назир, и те суммы, что были переданы мне, помогли теперь решить этот вопрос.
– Надеюсь, ты был осторожен?
– Не беспокойся, брат, все в порядке, – усмехнулся тот. – Сейчас можно раздобыть любую информацию, хоть из президентской канцелярии! Были бы только деньги.
– Хорошо, я понял. Итак фамилия, адрес, номер телефона, марка личного транспорта, нынешнее местонахождение?
– Владимировых в списке нет, есть – Владимов. Алексеевых – ни одного, Алешин – есть такой один, но он – так отмечено в списке – из аппарата СВР [25] и живет там рядом, в районе Ясенева… Зато в этом списке имеется некий Мокрушин, эта фамилия была среди тех, кого просил «пробить» прибывший от тебя связник.
Назир – с видом крайней заинтересованности – подался чуть вперед.
25
СВР – Служба внешней разведки.
– Что о нем известно?
– Кроме фамилии, еще инициалы проставлены – «В» и «А». В графе, где указана служебная принадлежность, проставлены почему-то две конторы – ГРУ и Совбез… Телефон у него, кстати, оформлен не на фамилию Мокрушин, а на некоего Владимирова Владимира Алексеевича. Я это дело самостоятельно проверил. Есть его точный адрес, квартира в районе метро «Братиславская».
«Кажется, все совпадает, – подумал про себя Назир, у которого сразу же почему-то пересохли губы. – По крайней мере, совпадает с теми данными, что мне удалось получить от наших ханкалинских и грозненских источников. Все эти «Владимиров», «Алексеев» и «Алешин» – обычное прикрытие, как и мнимая работа в качестве эксперта в аппарате Совета безопасности. А вот «Мокрушин», похоже на то, и есть его настоящая фамилия…»
– Что в конверте?
– Адрес и несколько фото, – сказал майор. – К сожалению, ни одного одиночного… Шайтан он, хитрый и осторожный, когда ездил в свои командировки, прикидывался, думаю, совсем другим человеком…
Назир взял у него конверт и стал рассматривать групповые фотоснимки: спецназ на привале… спецназ бухает водку… спецназ сражается… Он держал в руках, наверное, сотни подобных фоток – федералы ведь обожают снимать себя на фото и видео, потом некоторые из этих снимков и кассет – в немалом количестве – оказываются в распоряжении ичкерийской контрразведки…
– Это ты у вайнахов раздобыл? – спросил Назир, не в силах отвести глаза от этих фото, где в ряду других был
– Я имел дело только с теми из вайнахов, кому можно доверять, – сказал майор. – У этого федерала с длинной фамилией Мокрушин-Владимиров-Алексеев-Алешин… кровавая биография через обе войны… Мне сказали, что Всеичкерийская шура вынесла ему не то три, не то четыре смертных приговора! Но те, кто получал фетву, отправлялись на свидание с всевышним раньше, чем успевали хоть что-то толком о нем узнать! Я скажу свое мнение: возможно, речь идет не об одном человеке… их несколько таких… но один из них тот, чей адрес я тебе только что сообщил…
Минут через пять Назир, попрощавшись с хозяином заведения и дав ему накоротке инструкции, вышел из кафе на свежий воздух.
Он уселся в джип, но движок пока не заводил, а стал набирать на «Нокии» номер одного из своих амиров, который прибыл сюда вместе с ним.
У него сейчас в жизни было две серьезные, огромной важности цели, и он намеревался добиться своего, действуя сразу на двух этих направлениях.
– Это ты, Али? – сказал он, услышав в трубке голос помощника. В таких случаях он старался говорить на родном наречии, чтобы не стать жертвой случайной, выборочной прослушки. – Всевышний милостив к нам, записывай московский адрес и сразу вышли кого-нибудь туда на разведку.
Глава 12
День, на который у Мокрушина была назначена стрелка с московским чеченом по имени Руслан, начался черт-те как.
– Нам нужно выехать пораньше, Владимир Алексеевич, – заявила ему за завтраком Измайлова. – Мне тут позвонили, возникла небольшая проблемка, которую надо как-то решить.
– Вот что, Анна… Во-первых, что ты мне все «выкаешь»?!
– Мне поручено вас охранять, Владимир Алексеевич.
– Ерунда! То есть охраняй на здоровье, раз уж начальство так порешило. Но я считаю, что мы, как и прежде, с тобой – напарники! Верно я говорю?
– Г-мм… Сергей Юрьевич сказал, чтобы я вам помогала.
– Вот видишь! Ну-ка скажи мне «ты»!
– Пожалуйста, – пожала плечиками агентесса. – Ты.
– Уже лучше. Называй меня по имени, ладно?
– Хорошо. Можно я буду называть вас… тебя – Влад? Когда мы наедине, естественно.
– Когда мы с тобой вдвоем, можешь меня называть даже «лапочкой» и «пупсиком», – усмехнулся Рейндж. – Ладно, по первому пункту мы договорились. Пункт второй: объясни, что это еще за «небольшая проблемка»? Ты же в курсе, что у меня стрелка назначена ровно на двенадцать!
– Вы… ты не против, Влад, если мы съездим сначала в мой адрес?
– Семейные обстоятельства?
– Можно сказать и так. Здесь недалеко ехать. Успеем мы на вашу стрелку, будем на месте даже раньше указанного вами времени…
В половине одиннадцатого «Гелентваген» въехал во двор нового двенадцатиэтажного жилого здания, возведенного примерно год назад в районе Щукина.
– Извини, Влад, в дом тебя не приглашаю, – сказала агентесса, выбираясь из салона. – Ага… А вот и мамуля!