Время «Ч»
Шрифт:
– Инш алла… – отозвался Макс.
Назир, произнеся эти слова, несколько секунд смотрел своим странным гипнотизирующим взглядом на женщину, чьи волосы были повязаны черной косынкой (здесь, в Москве и в области, выходя на люди, Ольга – чтобы не привлекать к себе ненужного внимания – обходилась без нее). Он поднял руку в перчатке… Казалось, что он хочет приобнять эту молодую женщину, и Ольга даже чуть подалась ему навстречу… но он лишь коснулся рукой ее щеки каким-то мимолетным движением, после чего, посмотрев на Макса, сказал:
– Будьте пока здесь. Как только мы определимся, я тебе позвоню, Макс, и сообщу, когда и по какому адресу мы вас будем ожидать…
Макс
– Тебе не кажется, Ольга, что он… ну, не вполне нам с тобой доверяет?
– Я займусь обедом, – сказала женщина.
– Я задал тебе вопрос.
– Нет, мне так не кажется, – после паузы сказала та. – Он лучше нас знает, что, как, в какой последовательности следует делать. Осторожность нам не помешает, даже наоборот. Вот что я думаю обо всем этом, если тебя интересует мое мнение.
– Обед может подождать, Ольга. – Сказав это, Макс цепко взял ее за руку и повел в спальню, где был разложен диван, застеленный сверху цветастым покрывалом. – Хотя и не я сегодня делал закладку, у меня все зудит… думаю, не помешает разрядиться!.. Ну? Снимай свой балахон, детка, и давай-ка займемся более приятным делом, нежели производство адских машин.
Ольга, чье лицо сразу стало каким-то отстраненным, медленно развязала поясок, затем передернула плечами, позволив халату соскользнуть на пол. Она знала, что так надо, что она должна делать то, что от нее требуют, в том числе и ублажать: после того, как не стало ее собственного мужчины, ее возлюбленного, она по законам адата теперь всецело, душой и телом, принадлежит его братьям: родному, взявшему себе имя Назир, и названому, – вернее, породненному, связанному не узами родства, а клятвой на крови, который временно вернул себе прежнее русское имя – Максим…
Макс стащил через голову свитер, затем и майку. Проявляя нетерпеливость, он сам помог подруге раздеться. Жадно облапил нежные полушария, сдавив пальцами соски. Ему показалось, что грудь у Ольги стала на размер – как минимум – больше и как-то потяжелела, что ли, но он не стал над этим задумываться. Сначала Макс хотел уложить подругу на диван, но затем передумал: повернул ее к себе спиной и, нажав на плечо, заставил принять удобную для себя позу.
– Вот так, мать, работай тоже, сестричка! – Его пальцы впились в нежную кожу гладких, округлых женских бедер, а встопорщенный жезл раз за разом все глубже и глубже входил в податливо-мягкую розовую плоть. – Да!.. да!.. еще!.. сама видишь, этот… брезгует тобой, ни разу к тебе не прикоснулся! Ну да, случилось большое несчастье… еще!.. давай… Что ты как гипсовая статуя! Ну так утешь женщину, вот как я, к примеру, нет, мне до конца их, наверное, никогда не понять…
Макс плотно, постепенно ускоряя темп, бился о ее круглые, упругие, прохладные ягодицы и продолжал разбрасывать семена, которые, как он надеялся, в нужный ему момент дадут нужные ему всходы.
– Ты же молодая совсем баба, – темп стал близок к ураганному, а сам Макс перешел на быстрый прерывистый шепот. – Ты же… красивая телка, Ольга! На хера, спрашивается, умирать тебе, ну и мне – тоже! Сама знаешь, я на тот свет отправил хренову тучу кяфиров… да!.. да!.. я уже на подходе!.. Будем бить их… мстить… взрывать на каждом углу, но за каким шайтаном, спрашивается, нам так рано сводить счеты с жизнью?! Да?.. Да!! Да!!! О-о-о-о!.. Кайф!
Через несколько минут, когда Макс вернулся в комнату, он обнаружил, что Ольга
– Не вздумай передать этот разговор Назиру! – строго сказал Макс. – Ты меня поняла?
– Как скажешь, – тихо произнесла женщина.
– По моим прикидкам, следующая акция состоится или нынче вечером, или уже завтра, – задумчиво почесав кончик носа, сказал Макс. – Пока будем в точности следовать инструкциям этого… Назира… ну а дальше, как говорится, будем посмотреть…
Примерно в это же время черный джип, следовавший по одной из подмосковных трасс в направлении столицы, свернул к кафе вблизи от станции, через которую шныряли по обоим направлениям электрички.
Едва Назир вошел в кафе, внутри которого приятно пахло кебабами, к нему тут же подошел владелец этого заведения: полный, улыбчивый кавказец лет сорока пяти.
– Ассалям алейкум, уважаемый Назир, – он еще сильнее расплылся в улыбке. – Рад приветствовать столь уважаемого человека в нашем заведении…
– Тот, кто мне нужен, уже здесь?
– Да, он ждет в малом зале. Сейчас прикажешь подать обедать или…
– Или, – сказал Назир. – Не хочется тебя обижать, дорогой, но я воспользуюсь твоим гостеприимством в другой раз, потому что я вырвался всего на несколько минут.
Хозяин, проведя его в небольшой изолированный зальчик, где он принимал только «самых-самых уважаемых гостей», поинтересовался, не нужно ли еще чего принести, – стол, конечно, ломился от холодных закусок, зелени, овощей и фруктов, – после чего ушел, оставив двоих мужчин наедине.
Мужчина, с которым у Назира была здесь назначена встреча, – они примерно одного возраста – еще в конце девяностых легализовался в Москве. Выходец из Карачаево-Черкесии, немного поучился на юрфаке университета, за диплом об окончании пришлось приплатить. Милицейскую службу начинал в Черкесске, где проповедники из джамаата «Интишар» открыли ему глаза на «истинную веру», каковой, естественно, является ваххабитское учение. Хотел уйти со службы, просился воевать в Чечню, но братья, люди неглупые и мыслящие на перспективу, отправили новообращенного в другом направлении, в российскую столицу: это был длящийся и по сию пору этап, когда в различные госорганы, особенно в милицию и федеральную миграционную службу, внедрялись свои, надежные, проверенные люди, которые могли бы служить источниками первоклассной информации (не говоря уже о каких-то других целях). Ну вот, теперь этот выходец из Черкесска живет в Реутове, то есть фактически в столице, имеет звание майора милиции, работает в аппарате МВД, вернее, в Главном управлении вневедомственной охраны, и он, надо сказать, не один такой, к кому Назир сейчас мог бы обратиться за нужной ему информацией.
Когда хозяин вышел вон, они обнялись, как родные братья.
– Ва алейкум ассалам ва рахмату Ллахи, брат мой! – сказал Назир. – Надеюсь, тебе удалось собрать нужную нам информацию?
– Хвала Аллаху! Не помню, выражал ли я тебе в прошлый раз свои соболезнования в связи…
– Оставь, брат, я не за тем пришел, – перебил его другой. – И вот что, называй меня Назир.
Сказав это, он пригласил жестом своего нынешнего собеседника присесть на скамью. Назир, с одной стороны, вел себя с ним, как с ровней, но с другой, он, по занимаемому им положению, стоит гораздо выше этого своего соплеменника, хотя тот и ходит в звании майора милиции…