Время Черной Луны
Шрифт:
Вспышка багрового света ослепила и оглушила Дмитрия. Свирепые голоса завопили со всех сторон.
Кто-то невероятно могучий схватил Магистра за шиворот и со всей силой швырнул о землю.. В мозг вонзились миллионы крошечных огненных жал!
Но он еще успел увидеть, как Северьян рванулся вперед, выхватывая из-под полы плаща древний меч и вонзив его в плоть демоницы.
– Глупо, – рыкнула Набур, вообще-то не имевшая привычки снисходить до разговора с жертвами.
Она взмахнула щупальцами, и поток яростного света хлынул во все стороны. Меч, всё ещё торчащий
Затем Набур воздела над головой обе левые руки, породив шар бледно-серого света вокруг себя. В нем оказался Аджах, Северьян, Борис, еще дюжина вампиров, Козлов и Арахнов – и лишь пару шагов не достигла граница света до Дмитрия.
«Отец, спаси!!!» – закричал Борис, и крик перешел в хрип…
Словно невидимый огонь пожирал плоть всех, кто оказался внутри очерченного мертвенно-серым пространства – без разницы, будь то человек, вампир, или даже непобедимая тварь.
Когда свет погас, на земле лежали лишь ломкие почерневшие мумии, выставляя на показ белоснежные кости. Аджах обратился в лужицу зеленой жидкости ртутного блеска, быстро тающую на кипящем асфальте.
– А теперь… – возгласила Набур…
Но тут внезапно огненный силуэт побледнел, и рассыпался на сотни и тысячи язычков пламени, опав как залитый водой костер, разлетевшись облачком мельчайшей огненной пыли.
Миг – и ничего не осталось от противоестественной крылатой женщины. Меч Северьяна все же поразил ее. Демоница исчезла. Словно ее и не было – исчезла из этого мира и из любого другого – она перестала быть…
Впрочем, это уже ничего не могло изменить.
– ААААААААААА!
Крик Дмитрия взлетел к небесам.
А потом он исчез, и ошеломленные гару не успели изрешетить последнего Древнего Москвы из пулеметов.
Безумие светилось в глазах древнего вампира, когда, шатаясь, он брел по лесу, трясущимися руками хватая воздух. Шаг, другой. Он не обращал внимания на раны, на дикую боль во всем теле, на дикую усталость – ускорение движения, один из фирменных приемов Древних вампиров высосало все силы.
Не обращал внимания ни на что, просто шел вперед, через лесную глушь.
В единый миг он лишился всего.
Брата, сына, могущественного аджаха, и даже меча, каким рассчитывал поразить Старейшину. От них не осталось и следа.
Он видел лицо Бориса, сгоревшего в демоническом пламени, пожирающем не только тело но и душу, лишая даже надежды на посмертие…
Что-то надломилось в казалось окаменевшей душе Древнего…
Он понял, что дальнейшая борьба будет напрасна, ибо он потерял все, что у него было – все, кого он знал, кого ненавидел, кого любил, – теперь мертвы. Даже если он достигнет своей цели, он останется один. Навек. Навсегда…
– Будь ты проклят... – Вновь и вновь шептали ссохшиеся губы вампира. – Ты …и твoи создатели… Ты…тварь… Ты умрешь! И они тоже!
Дмитрий Кондратьевич Бобров, боярин, Древний вампир, Второй Магистр уже наполовину перебитой московской Семьи, принял решение...
Серебряная
21.23
Главная московская резиденция Священной Дружины
«Сегодня, в шесть часов двадцать восемь минут вечера по местному времени нами зафиксировано применение черной магии Инфернального круга до седьмой степени включительно. Предположительно – призыв сущности третьего уровня. Судя по остаточным проявлениям – использован ритуал из «Книги Власти Мертвого Змея». Подозреваю участие вампиров.
Степень опасности оцениваю как высокую. Необходимость срочных мероприятий в связи с конфликтом гару и вампиров и атакой Неспящих на административный опорный пункт Дружины, не оставила времени на тщательное расследование. Результаты неутешительны.
Прошу срочно выслать наиболее подготовленных специалистов… – сидящий за компьютером человек в выцветшем подряснике задумался. Чувствовал себя он неважно – видимо переутомился.
Не без труда собравшись с мыслями, он продолжил печатать.
…И если есть такая возможность – не менее двух звеньев Рыцарей Лилии и Креста. Так же просим…
Он закашлялся, и на клавиатуру и монитор щедро полетели кровавые брызги.
Прежде чем испуг успел взять в плен его неробкую душу – душу человека три десятка лет дравшегося с нечистью до демонов включительно, – отец Никодим уже лежал на полу скорчившись и почти теряя сознание. Боль рвала внутренности. Руки были странно липкими.
Он поднес их к лицу, и увидел кровь на ладонях. Но не ту, что хлынула горлом – нет, кровь выступала сквозь поры, как дьявольский пот.
Пресвитер рванулся, пытаясь встать, боль вновь пронзила его тело, и не выдержав муки, он закричал.
На крик в компьютерный зал Главной Квартиры Священной Дружины сбежались люди, подняли его, что-то спрашивали.
Он смутно почувствовал, как его подняли и куда-то понесли, потом вновь положили... Сквозь кровавую пелену застилавшую взор, пресвитер Никодим видел, как над ним хлопочут люди в белых халатах – пожилой мужчина и две девушки.
Он думал – кровавый туман в глазах – это от боли, рвавшей его когтями. Но это было не так – просто кровь из лопающихся сосудов заполняла глазные яблоки.
Потом над ним склонился седенький старичок в камилавке, с простым кипарисовым крестом на кожаном гайтане (этим крестом был повергнут когда-то Великий Голем, брошенный татарскими шаманами на войско Ивана Грозного под Казанью).
– Что, что с тобой, Никодимушка? – приговаривал старичок, – Что? Скажи??
Пресвитер пытался оттолкнуть архиепископа Священной Дружины, преподобного Пафнутия, объяснить ему, что возможно это опасно, – но был уже не в силах ничего сказать…
Да и было уже поздно – все, нашедшие приют в этом подземелье под церковью что на улице Семецкого, так и не переименованной в Большую Поповскую, рядом с одной из московских высоток, были обречены. Все – и витязи, и их жены, и дети, и старые, ушедшие на покой бойцы – все три сотни человек.