Время дальних странствий
Шрифт:
Мы сделали большой крюк, чтоб попасть в это место. Подъехали к округлой сопке, которая внизу в одном месте как бы надкусана. Там работал маленький геологический отряд. Руководила крупная женщина, приветливая, похожая на домашнюю хозяйку. И всё у них было какое-то домашнее: печка, сложенная из камней, рядом – тент, под ним стол с вкопанными ножками и две такие же скамейки. Анатолий долго беседовал с «геологиней» о фауне. Они вместе ходили на осыпи.
Отряд занимался поисками отпечатков растений и зверушек. Кое-каких юрских жителей
Люди почти ничего не делают без пользы для себя. Когда-то земля, леса и горы давали человеку вдохновение и темы для раздумий. Людям этого мало. Они внедряются в землю, добывая металлы и камни. О созерцании никто не заботится. А откроешь месторождение – честь тебе, хвала. И какая разница, лежат возле месторождения юрские песчаники или пермские известняки?
Я высказал эти свои сомнения Анатолию. Он ответил кратко:
– А ещё геолог!
– Ну а что?
– «Лог» – это значит «изучать». Геолог – изучатель земли. А тебе хочется быть кладоискателем.
– Всем хочется.
– Да не можется! Всё, что на поверхности лежит, до нас подобрали. А что ниже – не сразу поймёшь. Интересно, как бы ты искал руду? На горки бы лазил, камни шуровал – вдруг попадётся молибденит, или шеелит, или золотишко, на худой конец? Всё равно, что искать спички в потёмках.
Между прочим, вечерами в палатке он долго обшаривает все углы в поисках спичек даже в том случае, если сам их куда-нибудь сунул…
– Остановка Шахтама! Граждане пассажиры, на прогулку!
Привычно подбираю рюкзак и спрыгиваю на землю.
– Смотри сюда. – Начальник показывает схему, которую я зимой переснял из какого-то отчёта. – Как прочтёшь? Разрез можешь набросать?
Имея перед собой схему и условные обозначения, читать не очень-то сложно.
Прежде всего надо разобраться в осадочных породах. Они морские, когда-то были слоистыми, залегали горизонтально. Наверное, в конце юрского времени здесь был морской залив, в котором накапливались пески…
– Анатолий Александрович, – спрашиваю я, – а на каких породах лежат юрские песчаники?
– Вроде бы на аленуевских гранитах.
Тогда дело проясняется. Гранитный массив опустился. Накатилось море. Волны крошили берега и посыпали дно песком. За миллионы лет осело множество слоёв. Но тут начала земля подниматься, море отступило, слои смялись в складки. Сейчас сохранились некоторые синклинали – складки, прогнутые вниз. Например, в северо-восточном углу, судя по стрелочкам, которые указывают направление и крутизну падения слоёв, центральная часть – узкая полоска – лежит горизонтально, а остальные слои загибаются под неё. Типичная синклиналь.
Возможно, здесь возвышались горы. Часть слоёв разрушилась. И обнажились
А под самый конец юры вновь накатилось море. Оно было бурным, крушило скалы и засыпало дно крупными глыбами, которые позже склеились глиной и цементом и превратились в конгломерат. Началось поднятие. Конгломерат был размыт. Остались редкие нашлепки.
Позже сюда прорвались молодые граниты. Пробили насквозь толщу старых гранитов и юрских песчаников. Вот они, торчат в середине. Они пересекли осадочную толщу и по линии контакта обожгли её, изменили.
Я старался показать свою осведомлённость. Всё-таки научился кое-чему. Анатолий спросил:
– А откуда взялись граниты?
– Прорвались из гранитного слоя, – ответил я.
– А если они ниоткуда не прорывались?
– С Луны свалились, что ли?
– Были осадочными породами. А в недрах переродились и стали гранитами. Представь, что гранитная магма и вправду прорвалась. Тут бы всё перекорёжилось. А слои, видишь, более-менее ровно залегают. Следов течения в гранитах не обнаружено. А то, что юрские песчаники изменены, можно объяснить метаморфизмом, перерождением в граниты…
Мне нравится, что этот начальник общается со мной почти как с коллегой. Не зря выписывал для него материалы из недоступных ему отчётов. Но как запутана, казалось бы, простая проблема! Два геолога изучают одни и те же граниты, а видят их по-разному. А я с одним согласен, да и другой вроде бы прав.
– Возьми всё Забайкалье, – убеждает Анатолий. – Представь, выпирали снизу, клин за клином, гранит за гранитом. Вся земная кора б раскололась!
– Постойте, а если Земля расширяется? Если кора растягивалась, а в трещины вдавливались граниты? Всякое может быть.
Я был горд. Правда, высказанную мысль я прежде слышал. Но теперь я гордился ею как своей собственной. Смог достойно ответить начальнику.
Он остудил мой пыл:
– Если ты сможешь доказать это, то гранитного монумента не минуешь. Высекут тебя, желающих будет много.
Геологические закаты
Мы словно задались целью испробовать воду всех забайкальских рек. Недавно ещё спускался я по осыпи к Онону, зачерпнув чайником мутноватую воду. Вскоре настал черёд Нерче, и Шилке, и Ульдурге.
Минуя плешивые – от жары – сопки и степь, исхлестанную колеями, остановились возле извилистой ленивой речушки Борзи, на радость местным комарам. А сколько за это время испито из ручьёв!
Супы-пюре, каши с колбасой и всякая всячина, а главное, чай со сгущёнкой, приправленные дымком костра, густой синевой неба, воздухом, настоянным на травах… Мы избегали придорожных чайных.
Самое замечательное время наступило в конце полевого сезона. Мы обосновались в одной из глубоких падей. По склонам спускалась тайга. Даже не спускалась, а стекала волнами – зелёными, с пенной желтизной.