Время Демиургов (Семь стихий мироздания - 1)

Крупеникова Ирина

– Успокойся, Юленька, он жив. Ты успела!

Девушку била крупная дрожь.

– Как там было жутко! Полный хаос, ни одной опоры. Я думала... думала, его уже нет.

– Все позади. Ты нужна ему. Соберись, девочка.

– Да, - Юлька вздохнула.
– Я готова.

Оливула уложили на нижней койке в полупустой спальной каюте.

– Грег, Гор, найдите медицинский набор, - распорядилась Каляда.
– Юля, принеси воду и полотенце. Пэр, нужно что-то теплое: плед, одеяло - все равно.

Пока вокруг продолжалась суета, Данила присел возле

Белого князя, опустил руки на его лоб и на грудь, как это делали близнецы, и, не слишком-то веря в результат, заставил себя сосредоточиться на передаче жизненной мощи. Неожиданно перед глазами вспыхнул ни с чем не сравнимый всеобъемлющий свет, вырвавшийся, как показалось Гаюнару, из глубин его собственной души. Оливул вздрогнул всем телом. Никаких отрицательных эффектов на себе Данила не почувствовал, но Серафима поспешно отдернула его от Бер-Росса.

– Не время для экспериментов, - бросила она и шагнула к столу, куда близнецы только что водрузили портативный медицинский блок.

Даниле потребовалось около минуты, чтобы навести порядок в голове после легкого шока.

– Пэр, - вполголоса обратился он к призраку, - что я сделал? Что это было?

"Ты поделился с Белым князем энергией Сущности, как Грег и Гор. Родная кровь стирает всякие границы, а Стихия Космоса объединяет наши души. Чему ты удивляешься? А! Я же забыл тебе сказать: если хорошо покопаться в твоей родословной, то можно точно установить, каким братом или дядей... или племянником ты приходишься Россам".

Юлька сидела рядом с Оливулом, сжимая его холодную руку в своих ладонях, не слышала ничего, происходящего вокруг, и не отрываясь смотрела в бледное лицо друга. До сих пор он был где-то далеко, на пороге смерти, и только сейчас она стала чувствовать, как приближается его сознание. Он глубоко вздохнул. Юлька застыла, боясь спугнуть возвращающуюся жизнь... Веки с черными ресницами дрогнули. Ей показалось, прошла вечность, прежде чем он приоткрыл глаза. Затуманенный взор скользнул по знакомым лицам и остановился на Юлии. Губы шевельнулись, произнося ее имя.

– Оливул, - она не замечала, как слезы сами собой потекли по щекам, - все будет хорошо. Ты с нами. Слышишь, Оливул? Мы вместе.

Она продолжала держать его ладонь, и горячие слезинки капали на теплеющие пальцы. Взгляд Белого князя прояснился.

– Юля... Как?
– голос был едва слышен.

Девушка поспешно тронула пальчиком его еще бескровные губы, делая знак молчать.

– Потом. Это не важно. Главное - ты жив.

Он устало опустил веки и прошептал.

– Не плачь... Все в порядке.

Серафима с инъектором в руке приблизилась к Бер-Россу.

– Экзистедер Экзистедером, а мы как-никак люди, - пояснила она и быстро ввела лекарство; он вздрогнул.
– Прикосновение чувствуешь? Очень хорошо. Попробуй пошевелиться.

Он медленно повел плечом. Каляда подбодрила его улыбкой.

– Ну ты и всыпал Диербруку! Вот это был удар!
– воскликнул Гор, когда женщина отошла к столу, чтобы убрать аппарат.

– Только перья от Экзистедера полетели, -

поддержал Грег.

Оливул поднял на юношей взгляд.

– Вы тоже... были там?

Близнецы по очереди пожали его руку, и Белый князь почувствовал, как окунается в безбрежные просторы их юной, полной веры и тепла, искренней души. "Вот оно - мое созвездие", - подумал он, и в усталых глазах мелькнули горячие капли.

Серафима мягко, но настойчиво отвела юношей в сторону.

– Всем, за исключением Юлии, я советую заняться текущими делами, - сказала она.
– Оливул должен отдохнуть.

Бер-Росс поспешил задать волнующий его вопрос:

– Кто же вернул меня?
– произнес он, стараясь говорить громче.

– Все, - ответила Юлька.

Каляда уточнила:

– Самое главное сделали Юля, Грег и Гор.

– А ты держала Структурный вход открытым, - вставил Гор.

– Без тебя мы бы не нашли Путь назад, - уточнил Грег.

– Да, но я опиралась на Данилу и Пэра, - сказала Серафима, -когда вы вчетвером слишком удалились от границ Мира.

Бер-Росса устроили удобнее на койке в каюте, сняли сапоги, плащ и камзол, укрыли теплым одеялом и оставили Юльке на попечение. Когда все, кроме нее, покинули каюту, Оливул с улыбкой спросил:

– Ты собираешься быть моей сиделкой?

– Собираюсь. А то вдруг ты опять вздумаешь нырять в Структуру.

– Я больше никуда не уйду, Юля.

– Ладно, поверим, - сказала она и выпалила: - А это, чтобы ты знал - я с тобой!

И девушка прильнула губами к его тонким губам. Оливул одной рукой прижал ее к себе и поцелуй получился долгим и горячим. Юлька, покраснев, отпрянула.

– Зачем ты?
– пролепетала она.

– Чтобы ты была уверена: я не уйду, - засмеялся он тихо.

Ш 42 Ч

Сначала Оливулу снилось, что он летит как птица среди облаков и видит под собой зеленые леса, лазурные реки, холмы и озера с чистейшей водой. Это был один из Темных Миров, запретный, но близкий и желанный. Затем сон преобразился. Появилось ощущение бешеной скачки. Он увидел себя, мчащимся на белом великолепном скакуне, рядом развевалась нежно-голубая накидка и слышался веселый смех Юльки. Она неслась по правую руку от него и прекрасные золотые кудри флагом вились по ветру. В небе летел черный с серебром двуглавый дракон, стройный и горделивый, и огромные крылья его мерно и спокойно рассекали сияющий чистотой воздух. Слева скакал третий всадник, однако Оливулу, как он ни старался, не удавалось рассмотреть его. Мелькал лишь темно-синий плащ, капюшон которого закрывал голову незнакомца. На миг луч солнца коснулся скрытого лица. Оливулу показалось, будто он заметил прядь огненных волос, но крыло дракона бросило тень, и тайна осталась тайной. Юлька хохотала, захлебываясь встречным ветром, кричала что-то спутникам, обращаясь ко всем сразу, и дракон склонял к ней то одну голову, то другую. Оборачивался и синий всадник. Оливул не сомневался, что хорошо знает его, но мучительно не мог разгадать, кто прячется под мрачными одеждами.