Время демографических перемен. Избранные статьи
Шрифт:
Центральным же остается вопрос о том, способна ли Россия обеспечить в обозримом будущем рост своего населения.
3. Может ли дать ответ на демографические вызовы рост рождаемости?
Главная причина депопуляции России – низкая рождаемость, не обеспечивающая даже простого замещения родительских поколений поколениями детей. Российское общественное мнение с большим опозданием осознало эту проблему, существующую очень давно.
И сейчас мало кто знает, что ни одно поколение россиян, родившихся после 1910 г. и вступавших в активный репродуктивный возраст, начиная с эпохи «великого перелома»,
В результате фиксируемые статистикой «поперечные» показатели – общий коэффициент рождаемости, коэффициент суммарной рождаемости – не только не смогли вернуться к довоенному уровню, но неуклонно падали. Уже к началу 1960-х годов коэффициент суммарной рождаемости городских женщин опустился ниже уровня простого воспроизводства, хотя у сельского населения он в эти годы еще был относительно высоким. Но он быстро снижался и в селе, а кроме того, стремительно сокращалась доля сельского населения, а значит и его вклад в общую рождаемость. Итогом этих изменений стало то, что в 1964 г. коэффициент суммарной рождаемости перестал обеспечивать простое замещение поколений уже для всего населения России, нетто-коэффициент воспроизводства опустился ниже единицы.
Страна вступила в период скрытой депопуляции, и это можно считать началом первого этапа современного демографического кризиса в России. На протяжении этого этапа, который продолжался до 1992 г., только однажды, в 1986–1988 гг., видимо, под влиянием мер демографической политики 1980-х годов, антиалкогольной кампании, а возможно и оптимистических социальных ожиданий первых лет «перестройки», нетто-коэффициент воспроизводства снова превысил порог замещения поколений, но это повышение оказалось кратковременным и сменилось новым резким падением (рис. 4).
Нетто-коэффициент воспроизводства населения зависит от рождаемости и от смертности. Однако смертность отражается в этом показателе далеко не в полной мере, учитывается только смертность женщин до достижения ими среднего возраста матери. В прошлом, когда смертность в детстве и в молодых возрастах была высокой, она влияла на величину нетто-коэффициента очень сильно. Но сейчас это влияние почти исчезло, даже в России с ее относительно высокой смертностью до среднего возраста матери доживает 98 % родившихся девочек. Поэтому нетто-коэффициент воспроизводства все больше превращается просто в измеритель уровня рождаемости с точки зрения ее способности обеспечивать возобновление поколений (простое, расширенное или суженное).
Соответственно динамика нетто-коэффициента свидетельствует о том, что российская рождаемость давно опустилась ниже уровня простого замещения поколений, и возникает закономерный вопрос, способна ли она в обозримом будущем повыситься настолько, чтобы обеспечить хотя бы неубывание числа россиян, что, несомненно, должно служить одним из критериев «сбережения народа».
Рис. 4. С 1964 г.
К сожалению, приходится признать, что такое развитие событий маловероятно. На то есть, по меньшей мере, две причины, причем даже теоретически воздействовать можно только на одну из них.
Первая причина – это установившийся низкий уровень рождаемости. Если оценивать его, как это обычно делается, показателем суммарной рождаемости условного поколения, то он достиг исторического минимума (1,16 рождения на одну женщину) в 1999 г. и с тех пор неуклонно растет, оставаясь при этом намного ниже уровня, теоретически необходимого для простого замещения поколений (примерно 2,15). В 2008 г. показатель суммарной рождаемости в России достиг 1,51, и она оказалась примерно в середине списка развитых стран, ранжированных по величине этого показателя.
В официальной Концепции демографической политики России предполагается, что в результате проведения эффективной пронаталистской социально-демографической политики к 2025 г. показатель суммарной рождаемости по высится до 1,95, т. е. до уровня, сейчас весьма редкого для развитых стран. Возможность столь эффективного воздействия на прокреативное поведение людей далеко небесспорна. Хотя активизация демографической политики с 2007 г. дала очевидные результаты, эксперты оценивают их с большой осторожностью, имея на то достаточно веские основания.
Давно известно, что и конъюнктура, и политика могут влиять на текущие показатели рождаемости, менять ее «календарь», так называемые «темпы формирования семьи», т. е. возраст при рождении детей в разных поколениях матерей, интервалы между последовательными рождениями, а тем самым и уровни рождаемости, фиксируемые в разные календарные годы. Однако на итоговой рождаемости женских поколений такие изменения сказываются мало. Рождаемость у реальных поколений женщин (когортная рождаемость) меняется эволюционно и достаточно плавно, не зная резких колебаний и скачков, хотя их и демонстрируют чувствительные к конъюнктуре «поперечные» показатели рождаемости календарных лет, к которым обычно приковано внимание непрофессиональных наблюдателей.
Игра же с «календарем» рождаемости, выступающая в качестве еще одного конъюнктурного фактора, может быть неудачной, а иногда и опасной из-за порождаемых ею демографических волн. Так было в 1980-е годы, когда стимулированное мерами демографической политики кратковременное повышение «поперечного» коэффициента суммарной рождаемости, наложившись на рост числа женщин прокреативных возрастов (следствие высокой рождаемости 1950-х годов), привело к значительному росту числа рождений и одновременно подготовило его резкий спад в 1990-е годы.
Оценивая перспективы изменения итоговой рождаемости поколений под влиянием нынешнего цикла демографической политики, эксперты отмечают, что даже при благоприятном развитии событий полноценно отреагировать на меры пронаталистской политики смогут только женщины, родившиеся в 1990-е го ды и позднее. Скажем, у поколений 1995 года рождения итоговая рождае мость может превысить 1,8 или даже 1,9 ребенка в расчете на одну женщину, но они вступят в период активного формирования семей только после 2015 г. Итог же прокреативной деятельности более ранних женских когорт уже в значительной степени предопределен, и у них либо вовсе нет резервов роста рождаемости, либо эти резервы крайне незначительны.