Время для откровений

Морган Сара

— Ваше высочество, вы и сами понимаете — это не в нашей власти.

Ему всю жизнь приходилось что-то «понимать», но сейчас он думал лишь о том, что его ждет, когда Эйвери все узнает.

А потом в зал совета ворвалась сама Эйвери, и по ее взгляду Мал сразу же понял, что ей все известно.

— Оставьте нас.

Советники встревоженно переглянулись, но все же подчинились и молча ушли.

— Пока я готовила для тебя детский праздник, мне довелось очень плодотворно пообщаться с одним слугой, — начала она ледяным тоном, как только за советниками

закрылась дверь. — А сам ты мне говорить ничего не собирался?

— Я боялся, что ты все не так поймешь.

— Это не ответ. Ты не собирался мне ничего говорить, ведь так?

— Я надеялся, что мне не придется тебе ничего говорить.

— И готов был и дальше держать меня в неведении?

— Да, потому что все это не имеет никакого отношения ни к нам, ни к нашим чувствам.

— Ошибаешься, это имеет прямое отношение к нашему браку, — выдохнула Эйвери еле слышно. — Ты потребовал от меня доверия, и впервые в жизни я полностью доверилась другому человеку.

— Эйвери…

— Ты столько всего рассказал о себе, но о самом главном так и не упомянул. Похоже, лишь я одна не знала, что ты обязан жениться до конца этого месяца. А я-то думала, ты безумно меня любишь и именно поэтому так торопишься со свадьбой!

— Но я действительно тебя люблю и хочу, чтобы ты как можно скорее стала моей женой.

— Возможно, но подгоняет тебя не сила чувства, а завещание покойного дядюшки.

— Я всегда говорил, что обязан жениться.

— Да, но никогда не уточнял, что обязан жениться до определенной даты.

— Обязан, но к нам это не имеет никакого отношения.

— Тогда отложим свадьбу.

Мал не стал говорить, что именно это и пытался только что сделать.

— Ты не понимаешь.

— Я понимаю, что и я, и Калила — лишь пешки в твоей игре.

— Калила знала, на что шла.

— Значит, лишь я одна оставалась в неведении?

— С ней все было иначе. Я сделал ей предложение лишь для того, чтобы выполнить условия завещания.

— Тогда неудивительно, что она сбежала. Но я все равно не понимаю, почему ей ты раскрыл правду, а меня держал в неведении.

— Я был одинаково честен с вами обеими.

— Неправда.

— Правда. — Мал заметил, как опасно заблестели ее глаза, но он так устал от бесконечных тайн и секретов, что решил говорить до конца. — Я женюсь на тебе по любви, в которую ты никогда не верила. Я просто не осмелился сказать тебе о дядином завещании. Я знал — ты снова начнешь во мне сомневаться и сбежишь, поэтому решил подождать и во всем признаться, лишь когда наши отношения перейдут на новый уровень.

— Ты обязан был рассказать.

— Но даже без этого завещания я все равно собирался на тебе жениться. Дата для меня не важна.

— Так измени ее.

— Сначала выслушай всю историю. У моего деда было два сына, близнецы. Разумеется, наследовать должен был старший, вот только никто не знал, кто из них старший.

— Почему?

— Потому что роды дались бабушке очень тяжело, и акушерка так за нее волновалась, что

потом не смогла вспомнить, кто из младенцев появился на свет первым. Ты наверняка скажешь, что это ерунда, но для нас все очень серьезно. Дед долго думал и в итоге решил поделить страну между сыновьями с условием, что в конечном счете правителем станет его первый внук. То есть я. У дяди не было детей, и ему сильно не нравился мой излишне вольный образ жизни. Отец безуспешно пытался ему объяснить, что мои поступки вполне естественны для молодого человека, и в итоге они решили, что дядя назначит меня своим наследником, если я женюсь до тридцати двух лет. Иначе ему будут наследовать дальние родственники.

— И страна окончательно разделится на две части.

— Да. Я всегда знал, что женюсь ради целостности Зубрана, но, пока не встретил тебя, даже и не мечтал, что это будет брак по любви.

— Но почему ты не мог сказать мне все это раньше?

— А если бы я сказал, что обязан жениться до тридцати двух лет, ты бы стала еще что-нибудь слушать? Ты бы сразу ушла, а я этого не хотел, поэтому мне пришлось молчать и надеяться, что, когда ты все узнаешь, наша связь уже достаточно окрепнет, и ты поверишь, что я женюсь на тебе по любви.

— А если я уйду прямо сейчас?

— Тогда мне придется жениться на другой.

Несколько секунд Эйвери неподвижно его разглядывала, а потом покачала головой, отвернулась и пошла прочь.

— Даже сейчас ты готова сбежать, — продолжил Мал, поборов искушение броситься за ней следом. — Так неужели ты думаешь, что, признайся я во всем раньше, что-нибудь изменилось бы? Эйвери, дело не во мне, а в тебе. Ты раз за разом ищешь предлог и убегаешь, боясь, что у тебя что-то не получится. Неужели ты действительно готова уйти и разрушить наши отношения? — «Скажи „нет“, прошу тебя, скажи „нет“».

Но Эйвери лишь молча шла.

— Завтра я буду ждать тебя у алтаря, веря, что несмотря ни на что мы будем счастливы вместе. Я верю в нас, но веришь ли в нас ты, habibti?

Глава 9

Спрятавшись в своем любимом уголке у фонтана, Эйвери всю ночь просидела без сна.

«Завтра я буду ждать тебя у алтаря».

Но разве можно с ним остаться, зная всю правду? Мал так быстро забыл о Калиле и вручил кольцо ей самой лишь потому, что обязан жениться.

Он врал.

Эйвери задумчиво посмотрела на дворец, в котором вовсю готовились к завтрашней свадьбе кронпринца и Эйвери Скотт, всю жизнь считавшей, что настоящая женщина может положиться лишь на себя.

Да, он не был с ней честен, но была ли честна она сама?

И тут ей пришло сообщение от матери:

«Слышала, что ты собираешься выйти замуж. Не натвори глупостей».

Не натвори глупостей…

О чем она только думала? Как могла хоть на миг поддаться уговорам и вторично подставиться под удар?