Время дня: ночь
Шрифт:
Володя почувствовал новый прилив вдохновения.
— Знаешь, что сказал Эйнштейн по этому поводу?
Володя поднял пустой стакан и перевернул его вверх дном.
"Когда я вижу марширующих военных, я удивляюсь щедрости Господа Бога, который наделил их головным мозгом. Они вполне могли бы обойтись одним спинным", — процитировал он великого физика.
— У тебя есть ещё деньги? — спросил Саша.
— Кое-что осталось.
— Возьмём ещё вина?
— А не много ли будет?
— Нет…
Володя поднялся и направился
— Я буду тебе должен, — сказал Сашка.
— Пустяки, старик! Сочтёмся…
Друзья пригубили стаканы, помолчали.
— Ты крещёный? — вдруг спросил Саша.
— Да.
— А как?
— Как? Да в детстве, мать говорила, что бабка крестила.
— А сам-то веришь?
— Я? — Володя не ожидал от Сашки таких вопросов. Чтобы помедлить с ответом, он пригубил вино, а потом ответил: — В общем-то, как тебе сказать? Скорее "да", чем "нет"…
— А ты читал Библию?
— Читал…
— Я вот-что думаю… Мне бы нужно до армии креститься… Да и вообще, понять, что это всё такое… Ведь, сам понимаешь, можно и не вернуться оттуда.
— Так ты, что, думаешь не связываться с врачами?
— Я не знаю…
— Если б мне не удалось отвертеться через мать, то я бы попробовал через… — Володя не договорил, стал озираться по сторонам, не подслушивает ли кто их разговора. Он уже тоже изрядно захмелел и забыл об осторожности. Теперь он снова вспомнил, где находится. Впрочем, кругом них были одни пьяные мужики, обсуждавшие свои собственные проблемы. Оценив обстановку и убедившись, что никто на них не обращает внимания, он успокоился.
— Я попробую… — неуверенно сказал Сашка, — Я обязательно попробую сделать всё, как ты сказал, — добавил он увереннее. — Вот, возьму и завтра же отправлюсь к врачу!
Саша замолчал. Молчал и Володя. Он совсем не предполагал, что его приятель решится на такое.
— Только и оттуда можно тоже не вернуться, — Саша опустил лицо над своей пустой тарелкой, будто разговаривая с самим собою. — Ты же сам говорил, что можно и загреметь…
— Тогда — другое дело, — тихо проговорил дворник, глядя в свой стакан, — Помнишь, мы с тобой говорили о философии?
— Помню.
— Я тогда сказал, что философий много, и нужно иметь некий общий взгляд…
— Ну?
— Так вот: религиозный взгляд и является общим взглядом. Я это имел тогда в виду.
— Понятно. Только мне от этого не легче, — Возразил Саша. — Когда я ещё учился в школе, то нашёл у сестры какую-то религиозную книгу, почитал немного и понял, что такую книгу нужно всё время иметь под руками, чтобы изучать. Там говорилось о чудесах, которые совершал Христос. Я прочитал немного. Но меня так поразили эти чудеса! Мне показалось, что эти чудеса вполне возможны, нужно только уметь их совершать, как Он, Христос…
— Например, — продолжал Саша, — Я запомнил, как Он раздал хлеб и рыбу нескольким тысячам,
— Да. Я знаю. И даже допускаю, что такое возможно… Теоретически…
— Я тогда подумал, что когда-нибудь обязательно достану эту книгу и прочту. Но до сих пор она мне не попадалась…
Сашка вспомнил про Новый Завет, который видел у Галины, но говорить об этом с Володей не хотелось.
— У меня есть эта книга, — сказал дворник.
— Не может быть! Это — правда? Ты мне дашь прочесть?
— Дам, конечно. Я ведь тебя очень хорошо понимаю…
Друзья здорово нагрузились. Утомившись от душного воздуха распивочного заведения, они решили его покинуть.
На улице, выкурив по сигарете, они направились было к метро. Но на пол пути на Сашку вдруг нашло какое-то затмение. Он закричал не своим голосом протяжно: "А-а-а-а!", бросился на проезжую часть, проскочил перед затормозившим автомобилем и, размахивая над головою руками, с криками, припустился бежать по середине мостовой так быстро, что Володя даже и не подумал его догонять, а только постоял, посмотрел вслед убежавшему и, чему-то усмехнувшись про себя, направился своей дорогой.
Пришёл в себя Сашка, обнаружив, что стоит на коленях, уткнувшись лицом в ладони, прижатых к полу рук. Откуда-то слышалось пение. В недоумении он приподнял голову и огляделся. Это был совсем не сон. Вокруг него было много людей, и некоторые, как он, тоже на коленях.
Шатаясь, он поднялся на ноги и, осмотревшись внимательнее по сторонам, с ужасом для себя обнаружил, что находится в церкви, почти у самого алтаря.
Священник стоит спиною к нему и громко читает что-то на церковно-славянском… Сашка вслушивается, пытается понять… Ему слышится что-то знакомое… Разве он это когда-то читал? Может быть тогда, в книге, что нашёл у сестры?
"… И приступлъ к нему искуситель рече: аще Сын еси Божий, рцы, да камение сие хлебы будут…"
Сашка огляделся по сторонам. Стоящие вокруг склонили головы, вникая словам священника. И Саша, не решаясь нарушить порядок, тоже замер. А священник продолжал читать:
"…Тогда поят его диавол во святый град, и постави его на криле церковнем, и глагола ему: аще Сын еси Божий, верзися низу: писано бо есть, яко Аггелом своим заповесть о тебе, и на руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою…"
Слева от Сашки стояла молодая девушка, в платке. Она держала перед собою руки: правую ладонь в левой, и что-то загадочное было в её облике. Саше припомнился фильм про сектантов "Тучи над Гродно". Но думать было некогда. Он боялся быть обнаруженным в том, что пьян. Кем? Да хотя бы этой же девушкой! "Какой стыд!" — думал он, превозмогая тупое опьянение, впрочем, прояснявшегося слегка сознания. — "Потом, потом… я обязательно себя за это накажу!" — говорил он себе. — "А сейчас — поскорее бы сбежать!"