Время героев ч3 нов. вариант
Шрифт:
Кстати, вопрос на сообразительность: зачем стране, у которой в настоящее время есть одиннадцать полноценных авианосцев с катапультами — тратить немалые деньги на разработку истребителей-бомбардировщиков реактивного взлета-посадки?
Ага, для поддержки отечественной инженерной школы, точно.
Переделка была замечательна тем, что по внешнему виду — контейнеровоз остался контейнеровозом. Зато изнутри…
Из контейнеров, загруженных на контейнеровоз — сделали что-то вроде казарм как минимум на усиленную роту, склады для хранения припасов, саму палубу подняли. Укрепили корпус судна и даже сделали что-то вроде сотовых водонепроницаемых переборок для повышения живучести судна. В надстройке —
Поверх этого всего — поставили жаропрочную палубу, пригодную для того, чтобы с нее могли взлетать даже истребители вертикального взлета-посадки, и поставили довольно сложную конструкцию для обеспечения скрытности. Трудно описать этот механизм, можно сказать только то, что в транспортном положении судно выглядит как контейнеровоз, доверху набитый контейнерами, а в боевом положении — все это раскрывается и перед вами возникает площадка на три посадочных места для средних вертолетов и два — для тяжелых.
Кроме того — на этом судне был полный комплект аппаратуры для управления беспилотниками, хранились два беспилотника самолетного типа и один вертолетного со всем необходимым для запуска. Хранилось здесь и все необходимое для устройства плавучего причала, а так же несколько лодок RHIB среднего и тяжелого класса.
Короче — за казенный счет я оказался владельцем крупного судна для поддержки специальных операций. С ним я мог оперативно действовать в пределах до пятисот километров от береговой полосы: проводить разведку, высаживать и эвакуировать разведгруппы, проводить гуманитарные операции. А если мне по сходной цене продадут пару истребителей вертикального взлета-посадки, то я могу даже вести маленькую частную войну.
Вот что значит детская дружба с Его Величеством! Шучу…
Затем я приобрел вертолеты. Компания Сикорского под видом гражданских, продала мне два своих гиганта восемьдесят девятой модели в варианте для поддержки специальных операций — то есть, с радарной системой от истребителя, штангой для дозаправки в воздухе, комплектом оборудования для обеспечения возможности полета в кромешной тьме, аппаратурой РЭБ. Не было только оружия и турелей под него — но это дело легко поправимое. Покупали, покупаем и будет покупать…
Стрелковое вооружение, включая легкие и тяжелые пулеметы мне, только что ставшему дилером бельгийской FN и богемской «Заводы Шкодовы» — и вовсе проблем не составило.
Зачем мне такая махина? А вы знаете, что происходит в Мексиканском заливе? Там нефтяные вышки — а боевики стараются напасть на них. Таскают наркотики. С западного побережья Мексики — рекой течет амфетамин и синтетические наркотики с Гонконга, попадается даже героин. В Мексике — особо ширяться некому, денег нет — поэтому вся наркота идет в Штаты. Поговорить с нужными людьми, пара презентаций, пара счетов на Багамах, где их не достанет Служба внутренних доходов САСШ, немного пообщаться со службами безопасности нефтяных компаний — и вот тебе контракт на обеспечение безопасности в зоне Залива. Или несколько. Такие тяжелые вертолеты мне не нужны, куплю несколько легких, поставлю пулеметы, несколько снайперов с тяжелыми винтовками, легкие пулеметные и артиллерийские катера — вот тебе и дело. Дел вообще полно — только успевай поворачивайся.
Но сначала надо сделать то, ради чего все это сделано.
В Бейрут, город, где я не был почти тринадцать лет — я прибыл рейсом авиакомпании Пан-Американ, из Майами. Когда огромный,
Офицеры не плачут. Это память — сочится из глаз.
Аэропорт восстановили полностью. Тогда — в девяносто втором — за него шли тяжелые бои, аэропорт был нужен как плацдарм для высадки. Сейчас — был построен дополнительный, третий терминал, сверкающий на солнце причудливыми гранями огромного стеклянного кристалла. И лишь большой, рубленый из русской березы крест у самой длинной полосы, встречающий и провожающий самолеты — напоминал здесь о крови, которая была пролита.
Со своим дипломатическим паспортом — я прошел таможню по зеленому коридору. Работал кондиционер, в самом здании аэропорта, в посттаможенной зоне шла бойкая торговля — Бейрут. Глядя на веселых, уверенных в себе людей — трудно себе представить обгорелые развалины и страшный трупный запах, который висел над городом подобно смогу.
Диспетчер на автостоянке — махнул жезлом, очередное такси ловко остановилось рядом со мной.
Я посмотрел на часы — время еще было.
— На бульвар Кайзера Вильгельма. И можете не спешить, сударь.
Шофер тронул машину с места.
Наверное, это судьба. Ее злая насмешка. Такси застряло в пробке как раз на Аль-Рашидин. У того места, где я не хотел бы оказаться никогда. У того места, которое я просто не мог пропустить, посетив Бейрут. Я сам не хотел идти туда — меня просто понесли бы туда ноги.
— Получите, сударь — я хлопнул шофера по плечу, протянул стодолларовую купюру. Поездка — стоила не более тридцати, если перевести на рубли.
— Премного благодарен, сударь, сейчас…
Не слушая шофера — я вылез из машины, сильно хлопнув дверью. Пошел по тротуару — точнее не пошел, ноги меня понесли. Это не отговорка — мол, я не хотел, ноги сами принесли. Хотите верьте, хотите нет — но это так и есть.
Аль-Рашидин девятнадцать. Высотка, выделяющаяся даже на фоне высотной застройки побережья.
Начало пути…
Я не ошибался, не врал себе — это начало пути, оно здесь. Оно не в Санкт-Петербурге, не в Кронштадте, не в Севастополе и даже не в той крепости крестоносцев Бофор, в которой я встретился с советником Бергеном и согласился шагнуть за грань. Из офицера русского флота — стать офицером разведки и убить ублюдка, десять раз заслужившего смерть. Оно — здесь, на аль-Рашидин девятнадцать, где я предал сам себя, предал женщину, которую любил, предал свое будущее. Ничего уже не изменить. Все, что произошло с тех дней девяносто второго года — это мой путь. А Юлия — моя плата.
За все надо платить. За все.
Но если ничего не изменить — почему же так больно? Почему же — до сих пор так больно?
Если хочешь идти — иди… Если хочешь забыть — забудь… Только знай, что в конце пути… Ничего уже — не вернуть.Эту песенку — в последнее время часто крутили на разных радиочастотах. В отличие от обычной танцевальной музыки — она поражала какой-то глубиной…
Не дает до утра спать Снег растаявший он — вода Ты одно лишь должна знать. Я люблю тебя — навсегда… Если хочешь идти — иди… Если хочешь забыть — забудь… Только знай, что в конце пути… Ничего уже — не вернуть.