Время Имен
Шрифт:
— Как жаль, что нельзя развернуться…Ты уникум, Ник; прислушайся к чувствам: в них на равных правах царствуют ненависть и любовь, ярость и спокойствие, необузданность и хладнокровие, свет и тьма, добро и зло. Ты готов сорваться и стоять. Ты не хочешь того, чего хочешь и наоборот. Воплощение противоположности. Роль достойная, но, сука, стремная… К таким ролям сложно подготовить. — Мужчина указал на семицветный комок, что разросся до габаритов кокоса и творил странные вещи с геометрией окружения. — Ведь тянет, да? Как домой?
— Ни хрена! — Охотник уцепился за подлокотники.
— Выдохни, Ник, опять же не тот момент. Так — прелюдия… Я умею ценить искусную работу. Породнить живое создание с хаосом… Еще одно усилие, Никки, ты должен почувствовать…
— Заткнись! — Охотник смотрел на радужный шар, что перестал ощущаться чужеродным. Мог стать целью… Дарованная сила послушно обнулила объект — на миг вместо радуги мелькнула тьма. Затем пространство с хлопком сместилось, заращивая рану.
Вариант зааплодировал:
— В интересные времена живем… Я узрел истинную пустоту, когда сам первозданный хаос уничтожен. Браво… Редкий талант. Достойный имени, n'est-ce pas?
Николай непонимающе смотрел на девственно чистую столешницу.
— Ну же, Ник, это тот самый момент… Позволь презентовать, Опустошитель.
Яркое как термоядерная вспышка имя, что заслонило адские пейзажи мраморной стеной, окутало димпа и на мгновение заключило в полузабытый купол обезумевшей энергии. Алым бредом рвануло пространство. Хлынул ливень…
Насыщенность и полнота самовосприятия. Их нет. Они есть.
Двуликое и целостное «Я».
Все исчезло.
Николая снесло прочь от стола, над равниной прокатилась волна, сотканная из света. Громыхнуло. Вариант вскочил, уперся тростью в камни — он точно боролся с ураганом, что пытался сыграть с ним в перекати-поле. Его протащило несколько метров, сквозь пиджак проступили зеленоватые разводы-трещинки, в глазах расплескалась тьма…
— Рад знакомству, Никки! — проорал он, захлебываясь ветром. — Спишемся. Но ты оглянись…
Серая бескрайность дрогнула… и осыпалась песочным домиком, превратившись в идеально гладкое черное зеркало, из которого вверх, к слабому бледному свечению, уносились грязно-желтые фонарики неприкаянных энергий. Николай вдруг осознал, что его самого переполнило янтарное пламя.
— Тебе пора! — Вариант простер руку, вооруженную тростью.
— Стой…
Боль и тепло переполнили тело. Где-то далеко, на грани чувствительности промелькнули образы трех дверей… В глаза плеснула яркая вспышка и димп закричал, теряя контроль. Возрождение, подчиненное чужой воле, не спрашивало согласия.
Он вынырнул из жемчужных когтей перехода и обрушился в раскидистый кустарник, озеленявший подходы к площади Согласия. Поборов крик, перекатился на тротуар, оценил обстановку и замер…
Площадь перестала существовать. Меж зданий кружил гигантский угольно-черный смерч.
Глава 23
Тьма обрела физическое воплощение. Непроницаемой обсидиановой колонной соединила перемалываемую землю
Короткий выплеск-щупальце, изломанные непропорциональный формы и ничего — недавний кусочек материи разбивался в пыль, неподвластную человеческому восприятию.
Питаясь первозданными частичками, смерч рос — грохотом и первобытно-жутким рыком сотрясал пространство. Внушал ужас. Радиотрансляционная сеть надрывалась хриплым криком — кодом «Бат», что добавлял паники в месиво толпы. Кто-то пробивался к флайтам, стремясь укрыться в небе, кто-то просто бежал… Падал, поднимался, умирал.
Смерч успевал повсюду.
Одним прикосновением избавил палату Совета от фронтальной стены, заменил твердь всепоглощающим антрацитом и лишил чиновников разума. Они увидели Хаос, прочувствовали первозданную мощь.
Росчерки пробоев энергоцентрали, дробящиеся стеновые панели, дождь из обломков. Горожане растворялись в дымящейся бетонной взвеси или же чудом успевали достичь выхода — двери, окна… стенового пролома.
Невысокий полноватый блондин, в броской зеленоватой накидке, избегая сети молний, пробрался через зубья расколотой перегородки и прыгнул вниз — с пятого этажа… Но хаос успел полакомиться; черный хлыст стегнул воздух и оплел падавшего человека.
Служащий не дотянул до бетонки четырех метров. Корчившейся фигурой вознесся обратно на пятый уровень, чтобы там раствориться во мраке. Точно по сигналу из поднебесья начался исход транспорта: машины камнями обрушивались на тротуары, болидами пробивали здания — в потоках горящего крошева уродовали стены, вышибали из квартир и офисов тех, кто медлил со спасением.
Люди кричали. Тонким писком на общем рокочущем фоне. Недолго.
Смерть пировала.
Хаос.
Хетч. Николай не смог сдвинуться с места — изучал приближавшуюся тьму в абсолютном отсутствии страха. Никакого ужаса, только любопытство и чувство общности с ревущим монстром. Он часть процесса, где-то в угольной глубине, за барьером уничтожаемой реальности, таилась цель, весь смысл и сущность жизни… В душе застыло проклятье.
Охотник дрогнул. В тридцати метрах левее с треском, отдельными серыми кусками, взмыл к небу бордюр фонтана, раскололось в агонии дерево… Он удивился — с его пальцев на землю упали капли радуги. Цветными пятикопеечными узорами растеклись по траве и мгновенно переродили зелень в череду затухавших вспышек. Пустота явила нетерпение.
Бежать поздно.
Фонтанами земляного крошева тьма вознесла над планетой кустарниковую полосу.
Шарахнувшись назад, димп извернулся, устоял на ногах и рванулся прочь — ориентировочно к апартаментам, занимаемым Эдэей. Бежать метров триста-четыреста, если он правильно запомнил планировку района… Но оно гораздо ближе — в бешенных вихрях разрывает деревья, черной пастью пожирает клочья.