Время истинной ночи
Шрифт:
— Если что-то от нас и впрямь Затемнили, то сделали это мастерски, — вздохнул Дэмьен.
И сам же расслышал в собственном голосе раздражение и что-то еще. Что? Может быть, страх? Если что-то подверглось настолько мощному Затемнению, что его не сумел преодолеть и Охотник, это подразумевало Творение чрезвычайной эффективности. И разве это не свидетельство того, что враг оказался, самое меньшее, столь же могущественным, как и сам Таррант?
Мысль не из приятных. На самом деле чертовски неприятная мысль.
— Ну и что? — вмешалась Хессет. — Что нам теперь делать?
Таррант какое-то
Или никакого выбора у них не было. Да, в этом-то и заключалось все дело.
— Возможно, кто-то пытается Познать нас против течения, — в конце концов заявил Таррант. — Кто-то пытается выковать по отношению к вам связующее звено. Если это так, то я пресек его попытку.
До поры до времени. Он не произнес этого вслух, но для Дэмьена эти слова прозвучали со всей отчетливостью. До поры до времени — и только на этот раз.
— Это наш враг? — спросила Хессет.
Охотник не поторопился с ответом. Дэмьен представил себе, как он прикидывает расстояние в сотни миль между ними и предполагаемой цитаделью их врага, цепи гор, города и Бог знает что там еще, — а ведь все это порознь и особенно вкупе создает препятствия для Творения. Познание на таком расстоянии, с учетом мириад помех и к тому же против течения, практически наверняка обречено на неудачу.
— Если это так, — сказал наконец Таррант, — то он обладает феноменальным могуществом.
— И что же нам делать? — поинтересовался Дэмьен.
Ему не понравился тон, которым произнес свою последнюю фразу Охотник.
Таррант посмотрел на юг. Что открыто этому взору, вечно прикованному к земной Фэа? Дэмьен внезапно почувствовал, что не завидует больше его Видению.
— Продолжим путь. У нас нет другого выбора. Возможно, когда мы минуем горы, мы ускользнем из-под его контроля. Но только возможно.
Они вновь сели на лошадей и поехали на юг по речному берегу. Почва становилась все более и более каменистой, что помогало запутывать следы, но никак не ехать верхом. Не раз и не два Дэмьену пришлось спешиться, чтобы выковырнуть из конского копыта острый осколок камня, а однажды они были даже вынуждены устроить привал, чтобы он Исцелил лошадь Хессет, сильно поранившую себе переднюю ногу. Несколько раз пришлось спускаться к реке — что само по себе было не так-то просто — и проводить лошадей по мелководью, причем вода здесь была черной, как тушь, и опасностей, скрывающихся на дне, распознать было невозможно. Страх перед землетрясением лишал Дэмьена возможности применить трюк Сензи, связанный с использованием Фэа для считывания речного дна, лишь Видение Тарранта позволило им продвигаться вперед без каких бы то ни было ощутимых потерь.
Время от времени Таррант, дав знак остановиться, заново изучал потоки Фэа. Теперь уже не на предмет выявления возможной засады, хотя и такая цель подразумевалась тоже. След чужого присутствия, который ему не удалось идентифицировать, по-прежнему
— Становится заметнее? — спросил он однажды.
Но Охотник угрюмо промолчал в ответ. Что само по себе было достаточно красноречиво.
— Скажем так, мне это чисто интуитивно не нравится, — пояснил Таррант после паузы. — Очень не нравится.
— А что с нашими преследователями? — осведомилась Хессет.
Охотник огляделся по сторонам, всматриваясь в Фэа.
— Они еще довольно сильно отстают от нас. Но те, что затаились в засаде, куда ближе, чем мне хотелось бы. И вот что странно… — Он закусил нижнюю губу, задумался. — В других протекторатах я чувствовал, что нас ищут люди. Так, врассыпную бродят по лесам, но тем не менее… А здесь ощущение совершенно другое. И куда более сфокусированное. — Он посмотрел на своих спутников. — Мне кажется, что для вас двоих крайне важно повернуть на восток еще до рассвета. Это введет вас в другое течение и обезопасит от того или тех, кто пытается на нас выйти.
— Так вы опасаетесь чего-нибудь конкретного? — прямо спросил у него Дэмьен.
Лицо Охотника стало еще мрачнее.
— Я настороженно отношусь ко всему, что достаточно сильно, чтобы противостоять мне. — На мгновение в его голосе послышались нотки усталости, и это проявление чисто человеческой слабости было весьма неожиданным. — Чужой след настолько замутил течение, что мне даже трудно определить, на каком расстоянии от нас находится враг. И это мне не нравится. Как не нравится и мысль о том, что по мере нашего продвижения на юг подобное положение может усугубиться.
— Вы считаете, что это своего рода нападение?
— Я не знаю, что это такое. И мне хотелось бы и впредь обойтись без подобного знания.
Он развернул лошадь мордой на юг и помчался вперед.
— Будем надеяться, что перевал уже где-то рядом, — пробормотал он.
Строго говоря, это был не столько перевал, сколько узкий проход — скорее своего рода рана в скалах, чем нечто сотворенное природой. Много веков назад в ходе землетрясения скала треснула, а уж затем ветер, вода и лед разработали трещину так, что по ее дну теперь мог проехать — но не без труда — конный. Стены узкого ущелья были в поперечных и диагональных трещинах, скала здесь и там крошилась, и все это в целом походило на внезапно рассыпавшуюся кирпичную стену. Нетрудно было вообразить, как орудовал здесь мастерком некий каменщик, торопясь возвести стену, и как она внезапно рухнула у него на глазах.
Некоторое время они простояли у входа в ущелье, всем троим оно явно не понравилось.
— Вот ведь дерьмо, — от имени всех троих проворчал Дэмьен.
— Зрелище удручающее, — согласился Охотник.
Посвященный проехал несколько шагов вперед, причем лошадь пришлось к этому принудить — стены ущелья не больно-то пришлись ей по нраву. И здесь негромко выругался уже сам Таррант. Судя по всему, он опять считывал потоки Фэа, проверяя, где можно проехать, а где нельзя. На взгляд Дэмьена, все выглядело в равной степени скверно.