Время Изерлона
Шрифт:
Операция называлась — «Рагнарёк».
История галактических войн, т. V. — Серия "Популярная энциклопедия". — Хайнессен, 6 г. Новой эры
А потом, как всегда, настал день, когда жизнь полетела в тартарары, и осталась одна война. Этого дня ждали. После речи Лоэнграмма, прогремевшей на всю Галактику, никто не сомневался, что затишью конец, и все равно это случилось — вдруг. Ну, может, командование там, на мостике, и предугадало удар с точностью не до дня, так до недели. А простые военные лошадки просыпались утром, убеждались, что все еще тишина, и жили до следующего утра так, будто мир вечен. Даже если говорили при этом о грядущей войне. Пока не грянула, ну ее в болото.
И
Война была давно привычной рутинной работой.
В заоблачных высотах штаба и командного пункта, где принимались стратегические решения, где передвигали по экрану прямоугольники и трапеции разных цветов и где сидел на этот раз, слава всем богам, лично адмирал Ян, война, наверное, была даже интересной, как всякая головоломка. Шахматная партия. Соревнования по изобретательности. "Угадай, чего хочет враг, и сделай ему бяку". Здесь, внизу, был тяжелый труд и усталость, боевые вылеты и недосып, и гибель товарищей, и мысль, от которой потом бывает стыдно: "хорошо, что убили не меня".
Осада Ройенталя была похожа и непохожа на осаду Толстой мадам. Во-первых, когда наш адмирал с нами, вполовину не так страшно. Во-вторых, через некоторое время стало ясно, что адмирал не то что не собирается держать крепость любой ценой — он очень хочет отдать ее Ройенталю, пусть подавится, и уйти. Потому что 13-й флот был отчаянно нужен совсем в другом месте, и понимали это обе стороны, и осаждающие, и осажденные.
Имперский флот наваливался, Изерлон огрызался. Имперцы откатывались, перестраивались и наваливались снова. Плевался пламенем Торхаммер. Жидкая броня крепости колыхалась и всплескивала, как будто не металл, а простая вода, под массированными ударами чужого флота. Стреляли из-под этой «воды», взрываясь, недовсплывшие пушки. Флот высовывался, палил по противнику и нырял в броню снова. «Спартанцы» летали с методичностью сельскохозяйственной авиации — только не поля опрыскивать, а палить из лазеров. Боевой вылет. Отдых. Боевой вылет. Отдых. Посменно. День за днем. Ноябрь. Декабрь. Новый год отметили на бегу, чокнулись, глотнули, побежали дальше. Январь…
И обе стороны ждали, когда можно будет наконец отстать друг от друга. Нет, конечно, герр Ройенталь с удовольствием захватил бы крепость с боем, если бы это было возможно. И конечно, наш адмирал с удовольствием разметал бы тридцатитысячный флот противника, если бы было чем. Но и тот, и другой предпочли бы обойтись меньшими хлопотами. Так что как только появилась возможность, ею воспользовались.
Изерлонцы снялись и ушли.
Ройенталь подождал, пока они отойдут, и вошел в крепость.
Можно сказать, расстались, довольные друг другом.
Девятое января.
На Изерлоне не осталось никого. Гражданские боялись Рейха и не доверяли ему, поэтому 13-й флот вывез всех до единого. На всем, что способно двигаться.
Аннелиза эвакуировалась вместе со своим госпиталем и была занята привычным делом. Ну по крайней мере Мари так думала. Своими глазами не видела — госпиталь путешествовал на одном из транспортных судов. На борту «Гипериона» разместились несколько сотен семей горожан, потеснив обычных обитателей. Так что в этом походе Мари спала на привычной койке в кубрике механиков, и еще трое девушек-пилотов подвесили поперек каюты гамаки. Девушкам было проще: их меньше. Мужчин уплотнили гораздо суровее.
Боевой корабль, по которому бегают дети, — это сумасшедший дом. Следовательно, нужно было добиться, чтобы дети не бегали. Поэтому все, кто не был занят во время похода непосредственными обязанностями, превратились в нянек, горничных, домработниц и массовиков-затейников.
В ангаре шныряли подростки. Каролин бранилась, выдергивая чересчур шустрых из-под опасного инструмента. Человек двадцать хвостиком ходили за Попланом, его передвижения можно было отслеживать по восторженному галдению детей. Возгласы: "Коммандер Поплан, а расскажите!.. А правда, что?.. А можно потрогать «спартанец»? Мы осторожно!.. Ой, я тоже хочу посидеть в кабине!" — это мелкие добрались до тренажеров. Туда Олле их пустил, и на некоторое время воцарился почти порядок. Шестеро осторожно трогали кнопки, остальные наблюдали за их «полетом» на экране, и все были абсолютно счастливы.
За розенриттерами тоже бродил табунок, сплошь мальчишки.
Адмирал Кассельн пребывал в тихой панике. Пацанов и пацанок вылавливали в трюмах, в машинном отделении, на мостике, они катались на лифтах и движущихся дорожках, тыкали пальцами во всевозможную аппаратуру, играли в прятки среди труб и коммуникаций, так что отвлекаться от них не рекомендовалось.
Мария Сюзанна Беккер оказалась на подхвате. Стоило ей забиться в тихий угол совершенно одной, как ее кто-нибудь обнаруживал и с облегчением передавал ей свою группу "детского сада". Сначала она рассказывала страшилки своего детства то поклонникам розенриттеров, то поклонникам пилотов, то юным барышням, — с этими, впрочем, можно было еще поиграть в "дочки-матери", — хватало на пару часов, потом фольклор иссякал, и приходилось сочинять на ходу. Испытанное средство спасения было — столовая. К счастью, когда сказки исчерпывались, обычно наступало время обеда. Ну или ужина. Мари командовала: "Построились, курсанты! К набиванию желудка готовы?" — они всегда были готовы и радостно бежали кормиться. Тут их перехватывали ошалевшие родители и, слава всем богам, разбирали своих чад по каютам.
Восемнадцать дней до Шампула показались дольше, чем осада.
Наконец, гражданских сдали на планету, с облегчением помахали им вслед — и, не задерживаясь ни одной лишней минуты, поспешили к системе Рантемарио, где гигантский имперский флот громил огрызающийся из последних сил флот Альянса.
В систему Рантемарио пришли 9 февраля — и едва не опоздали. Имперский флот уже добивал остатки загнанных в угол альянсовцев, азартно рыча. Не добил только потому, что пришел флот с Изерлона. Их появления оказалось достаточно — почти не понадобилось стрелять. Внезапность маневра адмирала Яна спасла уцелевшие крохи героического, но слишком слабого по сравнению с армадами Рейха флота адмирала Бьюкока. Собственно, все участие в битве 13-го флота состояло в том, что он зашел в тыл господину Лоэнграмму и представился. "Здравствуйте, а что это вы тут делаете?" — "Уже ничего, — раздраженно бросил имперский флот. — Уже уходим. До свидания". И действительно ушли. А 13-й флот двинулся к Хайнессену, сопровождая своих.
До столицы шли на полном ходу четыре дня, а в столице — завертелось. Не успели оглянуться — и оказалось, что 13-й флот снова уходит воевать. Две недели на орбите Хайнессена пронеслись галопом. Мари вылизывала свой истребитель вместе с механиками, гоняла по виртуальному космосу на тренажере и аж на целых три дня получила увольнительную вниз, на планету. Удалось договориться с начальством, чтобы ее и Райнера отпустили одновременно. Поплан пожелал удачи и посоветовал не терять времени зря. При этом он до того выразительно подмигнул, что Мари покраснела.
Честно говоря, она бы с удовольствием провела эти три дня так, как намекал Олле.
И — едва так и не вышло.
Потому что, угулявшись по столице за первый день, оттопав ноги до последнего, они с Райнером вернулись в отель, поднялись на этаж — и их бросило друг к другу, и принципы несгибаемого майора — видимо, дезориентированные непривычной обстановкой и усталостью, — неожиданно поблекли и сдали свои позиции. Тяжело дыша, не в силах разжать рук, они вошли в его номер и захлопнули дверь — и снова обнялись, и плевать им было на весь свет. Почти.