Время как спираль из полудрагоценных камней
Шрифт:
– Я надеюсь, что вы допустите вторую бестактность и скажете мне, кто же этот таинственный гость…
Алекс заулыбался, как кот, проглотивший канарейку: - Хорошо. Кит согласился со мной, что "Кит" не только мог бы заинтересоваться, но и безусловно заинтересован в том, что у вас здесь,- он показал на портфель.
Я нахмурился. Промелькнула масса мыслишек, которые мне еще предстояло додумать в надлежащее время.
– "Кит" - это кличка? Алекс кивнул.
Пожалуй, не так я и сердился.
– Вы не пришлете
– Как хотите.
Не прошло и минуты, как Кит поднялся на скалы и пошел, улыбаясь, мимо деревьев. Не увидев ответной улыбки, он остановился.
– Слушай, Кит…- замялся я. Он поднял голову.
Я почесал подбородок.
– Кит, ты знаешь о департаменте полиции, который называют Спецслужбами?
– Слышал о них.
– Они вдруг очень мной заинтересовались.
– Ну и ну!
– сказал он с неподдельным удивлением.- Говорят, они много что могут.
Я снова замялся.
– Да,- воскликнул Кит,- здесь сейчас мой тезка, знаешь?!
– Алекса не проведешь. Как ты думаешь, зачем он здесь?
– Вероятно, старается о чем-то договориться с Абофлавиа. Она завтра начинает расследование.
Я вновь вернулся к тому, о чем задумывался раньше.
– Ты знаешь некую Мод Хайнкл?
Его изумленный взгляд недвусмысленно ответил "нет".
– Она представилась как один из руководителей таинственной организации, о которой я говорил.
– И что с того?
– Наша деловая встреча в начале сегодняшнего вечера завершилась ее мини-проповедью о китах и вертолетах. Затем - случайная встреча с тобой, которую я посчитал пустяковым совпадением. Но теперь я обнаруживаю, что этот вечер многократно подтверждает то, на что она намекала.- Я покачал головой.- Кит, меня внезапно швырнули в бредовый мир, где у стен есть не только уши, но и длинные когтистые пальцы. Кто-то рядом со мной - да ты хотя бы - может оказаться шпионом. Я подозреваю, что каждая решетка водостока или окно второго этажа скрывает бинокли, пистолеты-пулеметы или что-нибудь похуже. И мне не дано понять, как эти коварные силы, какими бы всепроникающими и вездесущими они ни были, внушили тебе завлечь меня в эту запутанную и дьявольскую…
– Перестань,- он откинул волосы со лба.- Я тебя не завлекал.
– Может быть, завлекал не сознательно, но у Спецслужб есть голограммное хранение информации, а методы их коварны и жестоки…
– Да перестань же,- и новые твердые корочки стали появляться у него на теле.- Что ты думаешь, я мог бы…- Тут он понял, насколько я испуган.- Пойми, ведь "Кит" - не начинающий карманник. Мир, в котором он живет, точно такой же, как твой мир сейчас, но он живет в своем мире все время. Если он здесь, то не сомневайся, его людей - глаз, и ушей, и пальцев - здесь не меньше, чем людей Мод Хикенлупер.
– Хайнкл.
–
И хотя я знал, что эти твердые корочки - это короста над язвами, я сказал: - Да.
– Однажды ты меня выручил, и я…
– Я прибавил тебе рубцов, и только. Короста слетела.
– Кит,- сказал я,- дай мне взглянуть.
Он вздохнул и стал расстегивать латунные пуговицы. Полы куртки опустились. Сияние окрашивало живот в блеклые переливчатые цвета. Я чувствовал, что мое лицо исказилось. Я не хотел отворачиваться и взамен тяжело вздохнул, что было не лучше.
Он поднял глаза: - Их куда больше, чем в твой последний приезд, да?
– Ты себя убиваешь, Кит.- Он пожал плечами.- Я даже не знаю, какие из них появились по моей вине.
Он стал указывать.
– Ты делаешь успехи,- сказал я излишне резко. Он раза три вздохнул, ему становилось все более
не по себе, и я увидел, как он потянулся к нижней пуговице.
– Малыш,- я старался не выдать голосом отчаяния,- отчего это с тобой?
– И перестал сдерживаться. Ничто не внушает большего отчаяния, чем безжизненный голос.
Он пожал плечами, увидел, что не этого я жду, и на мгновение в зеленых глазах вспыхнул гнев; я и не этого ждал. И он сказал:
– Знаешь… Ты касаешься человека - мягко, нежно, может быть, даже с любовью. Ну и, мне кажется, какое-то количество информации начинает подниматься в мозг, а там нечто интерпретирует ее как удовольствие. Может быть, это нечто здесь, в моей голове, интерпретирует такую информацию совершенно неверно…
Я покачал головой: - Ты Певец. Конечно, от Певцов ждут всяких странностей, но…
Теперь головой покачал он, уже не сдерживая гнева. И я увидел, как изо всех этих язв, искажавших болью то, что было его лицом, движется что-то, требующее выражения,- и исчезает, так и не став словом. Он снова взглянул на раны, охватившие его худое тело.
– Застегнись доверху, мальчик. Я жалею о том, что сказал.
На середине отворотов его руки задержались.
– Ты действительно думаешь, что я тебя втравил?
– Застегнись доверху.
Он застегнулся, помедилил и сказал: - Знаешь, уже полночь. Эдна только что дала мне Слово.
– И какое оно?
– "Агат". Я кивнул.
Он кончил застегивать воротник.- О чем ты задумался?
– О коровах.
– Коровах?
– переспросил Кит.- Они-то при чем7
– Ты бывал на молочной ферме? Он покачал головой.
– Чтобы взять максимум молока, у коров практически приостанавливают жизнь. Питание вводят внутривенно из большого бака по системе подающих и отводных труб, они разветвляются на все более мелкие трубки, достигая каждого из этих высокоудойных полутрупов.