Время камней
Шрифт:
— А Сафир? — спросил Нармин. — Он здесь на каких правах?
— Об этом вы сами его спросите. Вы же слышали, как я приказал его позвать.
— Он действительно изменил короне?
— И да, и нет.
— Как это понимать?
— Он сам объяснит, если захочет. — Дьяк поднялся. — Я уже слышу его шаги.
— Что бы вы потребовали, если бы я согласился на ваше предложение? — неожиданно для самого себя спросил Нармин.
— Помочь вашему другу.
— Сафиру?
— Да.
—
— Убить императора. — Дьяк направился к двери и распахнул ее в тот самый миг, когда на пороге возник Сафир.
Пропустив его в комнату, казантарец посторонился.
— Поговорите, — сказал он, — возможно, ты убедишь лорда Армаока.
Кивнув Сафиру, он вышел, закрыв дверь.
Нармин оглядел друга с головы до ног. Тот немного изменился. Кажется, взгляд стал жестче и выражение лица приобрело сосредоточенность, ранее ему несвойственную.
— Здравствуй, — проговорил Сафир, подходя и останавливаясь перед Намином. Вид у него был несколько смущенный.
— Ты не похож на пленника, — ответил Армаок, проигнорировав приветствие.
Сафир помолчал.
— Я его ученик, — проговорил он наконец.
— И чему он тебя учит? Как убить того, кто вырастил тебя? Того, кто…
— Не говори так! — резко оборвал Сафир Нармина и нервно прошелся по комнате.
Армаок следил за ним взглядом.
— Ты не знаешь того, что знаю я! — проговорил Сафир, останавливаясь. В его голосе слышалась боль.
— Расскажи мне, — попросил Нармин, чувствуя, что другу нужно выговориться.
Сафир помолчал, словно не мог решиться. Наконец он вздохнул и сел на стул.
— Камаэль приказал убить моих родителей, — сказал он. — Возможно, он боялся, что род Маградов станет слишком силен или еще что-то заставило его оклеветать моего отца, но факт остается фактом: легионеры действовали по приказу императора.
— Тебе сказал об этом казантарец? — скептически спросил Нармин.
— У меня есть доказательство!
— Какое?
Сафир достал из кармана сложенный листок и протянул Армаоку. Тот быстро пробежал его глазами.
— Ты уверен, что это не подделка?
— Вполне.
— Почему?
Сафир промолчал. Он не мог сказать, что во многом поверить в виновность Камаэля его вынудили сны, в которых он видел смерть своих родителей. Нармин наверняка сказал бы, что это всего лишь мороки, которые насылал на Сафира Дьяк. Возможно, так оно и было, но Сафир не сомневался в подлинности документа — он хорошо знал и почерк императора, и оттиск государственной печати, который видел не раз. Кроме того, сны были так реалистичны, что не поверить в них он не мог. Тем не менее Сафир понимал, что это слабые доводы для скептически настроенного Нармина, и не хотел попусту спорить.
— Я совершу
— Я давал клятву верности императору, — проговорил Нармин, подумав, — и ты тоже. Но ты забыл о ней, ослепленный жаждой мести. Теперь, когда прошло время, не кажется ли тебе, что все эти рассказы о смерти твоих родителей на самом деле могут быть выдумками казантарца, который старается заставить тебя плясать под свою дудку. Не пора ли опомниться, друг?
Сафир отрицательно покачал головой.
— Ты верно сказал, что я поклялся в верности императору. Но у меня есть и другой долг, — ответил он, — не менее священный. На его стороне традиции и весь уклад нашей жизни.
— Ты имеешь в виду месть?
Сафир мрачно кивнул:
— Души отца и матери будут взывать ко мне после моей смерти, понося за то, что я оставил их убийцу без возмездия.
— Да, и здесь ты прав, — согласился Нармин, — но ты ведь хочешь поднять руку на императора сам, не пользуясь чужими… услугами. Это прямое нарушение клятвы верности.
— А ты предлагаешь нанять убийц?
— Я не могу предлагать тебе этого. Я верен присяге.
— Послушай, — Сафир взглянул прямо в лицо Нармина, — даже если его убьют по моему приказу, клятва будет нарушена. Эта уловка ничего не будет стоить, когда мне придется держать ответ перед богами. Ты и сам это знаешь.
Нармин кивнул, с удивлением обнаружив, что постепенно обретает способность двигаться.
— Поэтому, — продолжал Сафир, — я убью его сам. Нет смысла отказывать себе в этом удовольствии.
— Но я не могу позволить тебе! — Нармин покачал головой.
— Собираешься мне помешать? — Сафир был удивлен. — Но ты в плену.
— Так же, как ты.
— Отнюдь. Вот мой меч, — Сафир дотронулся до эфеса. — А где твой клинок?
— И все же это мой долг, — Нармин посмотрел в глаза Сафиру. Тот невольно вздрогнул, потом усмехнулся через силу.
— Ничего у тебя не выйдет, друг, — проговорил он тихо. — Радуйся, что остался жив, и наслаждайся жизнью.
— Я найду способ, — отчеканил Нармин.
— Наша дружба для тебя ничего не значит?
— Ты клятвопреступник.
— Пока нет.
— В своем сердце — уже да.
— Не тебе судить мое сердце! — Сафир вспыхнул, и его рука непроизвольно сжала эфес.
Заметив это, Нармин криво усмехнулся.
— Собираешься убить безоружного, лорд Маград? Неплохое начало.
Сафир опустил руку.
— В этом нет нужды, лорд Армаок, — возразил он негромко. — Но помни, что ты не сможешь помешать мне. Я сказал!