Время кенгуру. Книга 2
Шрифт:
На это раз ответил Атасиу:
— В горах, на побережье. Добыча горючей жидкости — один из видов общегосударственных работ, которыми занимаются крестьяне. Как и все производимое на территории империи, горючая жидкость — имперское имущество. Добытый продукт заливается в баллоны и поступает на государственные хранилища. Но как используется в дальнейшем, мне неизвестно. Возможно, ее добывается слишком мало.
Портальто и Араульто закивали, подтверждая, что все сказанное Атасиу — чистая правда.
— Где еще добывается горючая жидкость?
— На побережье таких мест несколько, — без раздумий сообщил Портальто.
— Вы меня туда отведете?
Портальто,
— Чтобы покинуть Теночтитлан, потребуется разрешение Великого инки.
— А если такое разрешение будет получено? Империи инков грозит нашествие испанцев. Со дня на день до Теночтитлана дойдут известия о том, что экстерриториальная целостность империи нарушена. Мы можем стать дозорным отрядом, который первым встретит испанских конкистадоров и окажет им сопротивление. Вы готовы к этому?
— Готовы, — ответили трое благородных туземцев одновременно.
— Один за всех… — протянул граф Орловский свою могучую ладонь товарищам по оружию.
— И все за одного! — воскликнули Портальто, Араульто и Атасиу, скрепляя договор рукопожатием.
Глава 16
Я, через несколько дней
Графу Орловскому удалось получить разрешение у Великого инки на то, чтобы отправиться в разведку на побережье.
Сведения об испанской армаде поступали, но чересчур отрывочные, а иногда противоречивые. Было известно лишь, что армада продвигается вдоль побережья. При наличии удобной для стоянки бухты на берег высаживался десант и грабил государственные склады. При оказании сопротивления — уничтожал местных ополченцев, используя в том числе мушкеты. Однако, нахождение армады в настоящий момент оставалось загадкой — это-то и следовало выяснить графу Орловскому в первую очередь. Как и то, где планируется высадка испанского десанта. Обладая многократным перевесом в численности войск, инки, при выборе правильной тактики, могли легко остановить испанцев и отбросить их обратно на корабли.
К сожалению, именно легкость ожидаемой победы служила инкам плохую службу. Великий инка Атауальпа настолько в нее уверовал, что занимался другими — как ему казалось, более неотложными — делами. Уговорить Атауальпу разрешить экспедицию графа Орловского стоило большого труда.
Тем не менее разрешение было получено, и небольшой отряд Орловского, состоящий из самого графа, также Портальто, Араульто, Атасиу и нескольких носильщиков отправился в путь. Побочной целью экспедиции была разведка нефтедобычи, но об этом Великому инки знать не следовало. Хотя в данной ситуации Орловский с товарищами лил воду на его мельницу. Любая информация, позволяющая усилить позиции дворца относительно позиций храма Виракочи служила Великому инке во благо.
Отряд графа Орловского отправился в путь, а я остался в Теночтитлане, надеясь дождаться пропуска на проход к световому лучу. Атауальпа сообщил, что разговаривал по поводу меня с Верховным жрецом Урумбо, но ответа не получил. Урумбо обещал подумать, но было очевидным, что, получив предложение от своего естественного противника, думать он может долго.
Если бы я располагал способом проникнуть в храм любым мирным путем, я бы, несомненно, этим способом воспользовался.
Можно было поступить иначе, ворвавшись в храм солнечного божества Виракочи силой — этот вариант я оставил на крайний случай. Во-первых, следовало дождаться возвращения графа Орловского: не исключено, что в случае успеха его экспедиции
Такие мысли одолевали меня во время прогулки по берегу, вокруг храма солнечного божества. Несмотря на неприятие силового прорыва на храмовую территорию, я рассчитывал вычислить все возможные варианты. Для этого требовалось осмотреться на местности. В принципе, рассмотреть храм с блистающей над ним солнечной дугой можно было с любого холма, окружавшего озеро, и в любое время суток, однако я решил сделать дневной променад вокруг храма. Служителей я не боялся, так как в данный момент не собирался ни драться на дуэли, ни даже участвовать в ней в качестве секунданта.
Ближний осмотр храма подтвердил мои опасения: ворваться в него силой практически невозможно. Проходы перегораживали золотые решетки и колючий кустарник, незаметно пробить в них дыру диаметром в человеческое туловище казалось нереальным.
Я собрался возвращаться домой, но тут меня посетила идея — нельзя сказать, что удачная. Полагаю, что со всяким человеком время от времени случается такое, что он поступает совершенно алогичным образом. Можно сказать, что с человеком случается умственное затмение. Потом человек, конечно, все понимает и осознает, сам себе ужасается, но поделать уже ничего нельзя. Вот со мной произошла точно такая же ситуация.
На свою голову я припомнил, что давно не вызывал создателей вселенной на связь. Разумеется, мне следовало возвратиться домой и там, в относительной безопасности, вызвать кенгуру. Но, как я сказал, со мной случилось умственное затмение. Я решил, что погода хорошая, а место совершенно безлюдное и закрытое (действительно, вокруг во множестве росли кусты, а людей поблизости не наблюдалось). Отчего бы не вызвать кенгуру здесь и сейчас?
Я еще раз огляделся, вытащил из кармана первертор и нажал кнопку. Из отверстия привычно заструилась розовая субстанция. Через несколько минут из субстанции сформировался Пегий, которого я не видел со времен памятной перестрелки на заводе Бинцельрода.
— Это ты, Пегий? — обрадовался я. — Как самочувствие? Раны не беспокоят?
— Вылечить. Это мелкий ерундаторий. Наложить на рана паршуэстый концельбраум. Все дела.
— Замечательно.
— Найтить протечка? — спросил Пегий с волнением.
— Конечно, нашел. Вон она, протечка! — кивнул я на висящую у нас над головами солнечную дугу.
— Протечка, — прошептал Пегий, завороженно глядя на солнечную дугу. — Большой, большой протечка. Надо подойтить ближе.
Угу, я понимал, что зеленый шарик, с помощью которого выполняется ремонт, должен находиться поблизости от протечки. Однако, приблизиться к протечке не было никакой возможности.
Сообщить это Пегому я не успел, потому что из кустов выскочили храмовые служители с копьями и обсидиановыми мечами. Я изготовился показать служителям некоторые из приемов силовых единоборств, неизвестных в их времена. Копья и каменные мечи меня, разумеется, не пугали. Однако, из кустов вышли еще двое человек, вооруженных уже не холодных оружием, но пейнтбольными автоматами — маркерами. Если, как я предполагал, маркеры были заряжены теми же шариками, что и во время казни конкистадоров, лучше было не трепыхаться.