Время колесниц
Шрифт:
Белг с трудом разлепил отяжелевшие от сна веки. Хотя сквозь полог его походного шатра уже давно пробивались лучи восходящего солнца, никто не торопился разбудить полководца. Это было необычно. Ургит резко сел на своём жёстком ложе и нащупал пару коротких мечей на перевязи. Оружие, как всегда, лежало в изголовье. «Эй, Хур, принеси умыться!» — окликнул он своего колесничего. Возница не отозвался. Зато из угла шатра, из-под кучи медвежьих шкур, доносилось сладкое посапывание. «Что они все, накурились с вечера конопляного
— Подъём! — Ургит больно пнул нерадивого стража в бок, однако спящий лишь перевернулся на другую сторону, громко засопев. Внук Урга просто опешил. Такого не могло случиться. Лучшие мужи клана заснули на посту! В ярости он выбил ногой копьё из-под первого воина. Тот повалился на землю как набитая соломой кукла, но так и не пришёл в чувство. Подобное поведение подчинённого, вместо того чтобы ещё более взбесить военачальника, мигом его отрезвило. Взмокшая от холодного пота нижняя рубаха прилипла к спине под наспех наброшенным кожаным панцирем; Белг дико озирался по сторонам, отчаянно пытаясь вникнуть в суть происходящего. А вокруг не происходило ровным счётом ничего. Весь лагерь спал. Храпели свалившиеся вповалку витязи-ургиты; прядали во сне ушами крепкие боевые кони в упряжках их колесниц. Ничто не нарушало окружающую тишину, за исключением чириканья стайки воробьев, слетевшихся на овёс из конской кормушки...
Полог соседней палатки откинулся, и из неё показался двоюродный племянник Белга, витязь по имени Бал. Он потянулся, протёр глаза, а потом, сладко позёвывая, неторопливым шагом направился к своей повозке.
И тут Белга прорвало:
— Поднимайтесь, дети ящерицы! Ослиные отродья! Жизнь свою проспите! Где часовые?! Да я вас всех... — Он метался как безумный по лагерю, опрокидывая составленные в пирамиды копья и щиты, выбивал опорные колья шатров и раздавал крепкие пинки попадавшимся под ноги спящим.
Отовсюду неслись жалобные стоны, ржали лошади, мычали разбуженные волы, люди в ужасе вскакивали, инстинктивно хватаясь за оружие, В этот момент под ноги полководцу ургитов бросились трое близнецов. Припав на левое колено, они застыли перед ним в позе глубочайшего раскаяния.
— Убей нас, Белг! Мы упустили ши! Косоглазые бестии исчезли!
— Как?!
— Мы лишь прикрыли глаза на минутку...
— Таким воинам нет оправдания! — прорычал Белг. — Приготовьтесь как следует — я уже ожидаю ваше ритуальное самоубийство!
— ...Всего лишь на минутку... А они возьми да исчезни с холма... Впрочем, и сам холм куда-то пропал...
— Да что вы мелете?! Что значит «пропал»?! Куда может исчезнуть холм?
— А холма-то и вправду нет... — пролепетал у него за плечом Бал. Витязь в благоговейном ужасе указывал туда, где с вечера был склон. Теперь в том направлении на много лиг простиралась ровная, как стол, степь.
— О всемогущие боги, а это как понимать?!
Лигах в трёх к северо-востоку от лагеря ургитов возвышались стены и башни какого-то крупного города.
— Ар? Быть
Утренняя дымка скрывала очертания построек, а какие-либо отличительные детали с такого расстояния разглядеть было невозможно.
— Нет, не Ар. Слишком высокая стена, — заметил Белг. — Может, мы сбились с пути и вернулись обратно домой?
Все присутствующие сошлись во мнении, что город на горизонте Кером быть не может. Родные валы они узнали бы издалека.
— Бал, собирай сотню самых быстроногих воинов и отправляйтесь на разведку. Нужно узнать, где мы находимся. Прихватите пару-тройку местных и выпытайте из них всё!
Витязь, молча отсалютовав копьём, бросился исполнять приказ.
Войско ургитов поспешно снялось с лагеря; Белг торопился до наступления дня отвести армию под прикрытие гряды холмов, чтобы прежде времени не обнаружить себя перед возможным врагом.
...Босоногий подросток лет тринадцати осторожно спускался вниз по пологому склону древнего оврага, насторожённо озираясь по сторонам. Сейчас его мало волновала пара дюжин коз, выпасать которых входило в его обязанности. Прежде всего следовало отыскать товарища по игре. Где же он мог укрыться? Может, вон за тем валуном? Мальчик снял с плеча свой лук и извлёк из колчана стрелу. Разумеется, не боевую, с бронзовым остриём, а предназначенную для игры — с мягким тряпочным шариком вместо наконечника.
— Выходи, подлый ургит! Я все равно знаю, где ты прячешься! — грозно рявкнул он, держа камень на прицеле. — Воин из дома Хольдера вызывает тебя на поединок!
«Подлый ургит» не отозвался. Пастушок начал медленно приближаться к подозрительному валуну, лавируя между боками мирно щиплющих травку коз. Резким рывком преодолев последние десять локтей, он заскочил за камень, но так и не спустил тетивы: здесь его приятеля также не оказалось. Однако на земле мальчик обнаружил оборонённую старенькую сандалию.
— Вот раззява! Мама бы ему здорово всыпала, если бы вернулся домой без обувки! — Он потянулся было к своей находке, однако в это время чья-то рука легла ему на плечо и незнакомый голос произнёс:
— Что ты болтал про ургитов, вояка?!
Пастушок крутанулся на месте и обнаружил рослого воина с татуированным лицом, насмешливо разглядывающего своего пленника. Забрало скрывало верхнюю часть его лица, а из-под шлема свешивались углы головного платка. Расцветка последнего, равно как и замысловатый орнамент на расшитом воинском поясе не оставляли сомнений в принадлежности их владельца к роду потомков Урга.
Мальчишку с головы до ног окатила холодная волна ужаса. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: перед ним — неизвестно откуда взявшиеся враги. Он резко рванул в сторону, увернувшись от пытавшейся его сграбастать пятерни, и кубарем покатился вниз по грунтовой осыпи. Осенние дожди промыли склон балки наподобие широкого жёлоба, по которому он мигом долетел до самого дна. Помотал головой, преодолевая головокружение после столь стремительного спуска, вскочил на четвереньки и изготовился было бежать прочь, но его остановил взрыв добродушного хохота. Полдюжины сверкающих жалами копий преграждали пути к бегству со всех сторон. Те же самые солдатские сапоги с кожаными обвязками, широкие расшитые пояса и по-чужому татуированные лица.