Время Лиха

Шевченко Андрей Иванович

– Ну, и что? Заткнулся младший Шушера?
– спросил Паша, которого родители не пустили на вечер.

– Пробубнил что-то...

Иван поймал взгляд Дарьи, которой явно не понравился тон Юриного рассказа, и попытался увести разговор в сторону.

143

– Насколько я знаю, блатные не играют на публику, взвешивают каждое слово, не оскорбляя почём зря окружающих. Женщин обычно не бьют. И в тюрьме, и даже в лесу среди диких зверей есть свои законы. Плохие ли, хорошие - другой вопрос. А тех, кто насаждает беспредел, то есть отсутствие всяких

законов, надо убивать, как бешеных собак.

– Да и так, - сказал Юра, - дядя Витя Городков за дочку разбил Валерке морду. Неделю после этого нигде не показывался.

– А банда?.. Или её тогда ещё не было?

– Не посмели впрягаться. Городков пригрозил: "Если вмешаетесь - соберу всех мужиков, и мы вас, наркоманов, в речке потопим. Милиция ещё и спасибо скажет".

– Я б Витьку поддержал, - сказал Иван.
– В Москве беспредельщики командуют, ещё в родной деревне этого не хватало.

– Ты про кого?
– поинтересовалась Дарья с улыбкой.

– Про тех, кто начхал на конституцию, окружает себя "шестёрками", раздавая им заводы, кто обижает женщин, в первую очередь матерей, получающих похоронки из Чечни...

Пообедав, Иван и Дарья пошли садить и сеять лук, редиску и морковь. Мальчишек усадили за уроки.

Иван носил навоз и ворчал:

– Каждый год хочу сыпануть этой редиски пораньше...да накрыть какой-нибудь плёнкой... и не получается.

– Если б ты только огородом занимался... Ничего, на следующий год точно рано посеем.

– Почему: точно?

– Да так... Посеем... Вань, тут одна неприятность случилась в школе. У нас отменяют десятый и одиннадцатый классы из-за малочисленности.

– А как же Юра?

– Вот и я думаю... Обещают подвоз в соседнюю школу, а это пятнадцать километров. Весной у нас дорогу размывает, зимой переметает. Полноценной

144

учёбы уже не будет...

– Стоп! А как же ты?.. Без этих классов хватит вам часов?

– Не хватит. Седьмые на следующий год объединят. У нас только шестые, где Паша, нормальные по количеству... Школа тоже в статусе потеряет, как не дающая полного среднего образования.

– Это вам за голодовку. Чиновники мстительны. И что же ты? На полставки?.. Учитель года...
– последнюю фразу он сказал с усмешкой, вспомнив о прошлогоднем конкурсе, ради победы в котором Дарья потратила немало личных денег.

– Меня сокращают.

Иван почувствовал, как у него захолонуло сердце, и сразу понял и растерянное настроение жены после работы, и то, что всем предыдущим разговором она готовила его к самой неприятной новости.

– Вышвырнули всё-таки, уроды?

– Вышвырнули. Грозили, грозили, и вот свершилось...

Она села рядом с мужем на край грядки, и стала нервно пересыпать из руки в руку кусочки земли.

– И с какого числа?

– С середины июня, то есть как раз, когда должна пойти в отпуск. Два месяца даётся на поиск новой работы.

– Всё как бы по закону делают.

– Да, решение администрации района. Предупредили под роспись. Даже

в бюро трудоустройства сами сообщат.

– Что толку?.. Там людям уже год не платят пособие. И работу тебе могут предложить только с переездом.

– У нас в Озёрках другой школы нет, - вяло пошутила Дарья.

– ... Вышвырнули, - снова повторил Иван, помолчав минуту, в течение которой раздавил рукой несколько комков сухой земли.

145

– Дождались конца учебного года и объявили сокращение... Да что ты так переживаешь? Сам же сто раз говорил, чтоб я бросила школу. Теперь вот все долги по зарплате обязаны будут выплатить с расчётом... Почти двадцать лет отдала образованию. Хватит, наверное.

– А ты-то без детей сможешь?

– Что правда, то правда. Эта работа мне нравится, и сама б я её не бросила, хоть с зарплатой такой бедлам. И в пенсии, конечно, я сильно потеряю. Но здесь к ним не подкопаешься: по всем школам небольшое сокращение. Учительских ставок убирают немного, в основном всякие добавочные должности вроде техники безопасности, инспекции по правам детей, воспитателей групп продлённого дня, мастеров производственного обучения.

– Чтоб вам отомстить, прошлись по всем школам.

– Денег же на зарплаты не хватает...

– Теперь будет хватать. Наэкономили.

– Да эти всякие добавочные полставки и четверть ставки давно уже не оплачивались, и работали на них добровольно, кого выберем...

– Какая честь тебе, Дашенька! Для того чтобы изгнать одного бунтовщика, переделали гору работы. Прошлись по штатным расписаниям всех школ, решали, заседали. Отвлекли от дел администрацию. Ну, теперь Шигина будет спать спокойно.

– Ты преувеличиваешь. Может, давно назрело...

– Разумеется! В России давно назрело закрытие всех школ! И больниц! И милиции, пожарных, армии, социальных служб! Оставить налоговиков и управленцев! Первые вышибают деньги из тех бизнесменов, которые ещё не научились подкупать налоговиков! Вторые, управленцы, все эти деньги забирают себе на жалование! И управляют, управляют! Передвижением скрепок по столу!

– Чего ты, Ваня?
– Дарья испугалась: так резко муж обычно не вспыхивал.

– Я - ничего. А ты как?

– Да я уже смирилась...пока эту бумагу читали.

146

– Ну, и тьфу на них.

Иван поцеловал жену и взялся за вёдра.

– Подожди, - остановила его Дарья.
– Навоза хватит. Помоги мне обрезать лук. Вот так. Видишь?

– Я знаю. Это всё?

– И кущёвка.

– Маловато. Спросишь у Егоровны лишнее. И мы им чего-нибудь...

– ... Нас осталось в учительской тринадцать человек, - начала Дарья рассказывать подробнее после паузы.
– Как назло, несчастливое число. Директор, завучи, те, кого так или иначе затрагивает сокращение, - это понятно. А зачем осталась Татьяна Родионовна, дочка Маринова и наш будущий завуч или даже директор, никто сразу не понял. А она-то всё заранее знала. Впрочем, мне при её командовании уже не работать, слава Богу.