Время Листопада
Шрифт:
— За вранье. За манипулирование чужими жизнями. Тебе это тоже предстоит, готовься.
— Дай.
Макс прыгнул в кровать, передал Ирине самокрутку. Та затянулась, глаза ее заблестели в темноте. Он потянул на себя простынь, Ирина не пошевелилась, он принялся ее рассматривать. Они прямо с порога отправились в постель. Макс провел воскресенье в доме отца и перед самым отъездом, столкнувшись с Ириной в коридоре, шепнул ей на ухо свой адрес. Она появилась у него на пороге ночью следующего дня. Едва насытившись, они заговорили и заключили сделку. И потом еще несколько раз занимались любовью, доводя друг друга до изнеможения.
У Ирины
— Я никому не позволю собой управлять, — тихо сказала Ирина. — Твой отец — еще один Буратино в моем кукольном театре.
— И в финале спектакля…?
— До него еще нужно дожить.
— Но мы договорились?
— Конечно. Ты не ставишь мне палки в колеса, а я помогаю тебе стать независимым от папочки.
— Я был бы не против, если бы ты пустила своего Буратино на дрова.
— Мне нужно его золото, зарытое на Поле Чудес, — Ирина опять усмехнулась. — От тебя требуется принять еще одно его приглашение на выходные, пожить в Северном пару дней, неделю, возможно. Я подготовлю почву, у меня есть, что подсунуть Юре под нос. Ты ведь в нашем ПЕДе учишься? Потом делай, что хочешь, главное, не мешай мне… Как странно, что твоя квартира именно в этом доме, именно на этом этаже. Я сначала подумала, ты меня шантажировать решил. Но номер квартиры другой.
— О чем ты?
— Кто твой сосед справа, знаешь?
— Нет, — у Макса застучало сердце. — Кто?
— Юры главный конкурент по бизнесу. Игорь Листопад.
— Ты с ним знакома?
— Да-а-а, — с придыханием протянула Ирина. И хихикнула, — забористая штука.
— Спала с ним?
— Ага. Забавно, правда?
— Расскажи, что за тип?
— Тоже интересуешься? Если бы я могла тебе что-нибудь сказать! Только одно: не знаю, какой он в бизнесе, а в жизни — рыцарь печального образа. К себе никого не подпускает, скучный и честный. Все говорит в открытую, еще тоскует по своей покойной жене. Но раз твой отец Игоря еще не усмирил, слабым это его не сделало.
— Несколько недель назад его на скорой забрали. Как котенка, — Макс злорадно усмехнулся. — Валялся в коридоре весь зеленый. Швейцар сказал, тяжелая форма гриппа.
Ирина прикрыла глаза, прошептала:
— Сработало, значит, мое проклятье, — помолчала и добавила: — Я до сих пор была бы с ним, если бы не попалась на глупости. Зато благодаря своему проколу еще больше сблизилась с твоим папочкой.
— А что если, — Макс завис над ней, стиснул ее плечи, прижал к кровати, холодно улыбнулся, — я все расскажу отцу. Проверим, кому он поверит?
— Нет, не расскажешь, — Ирина так же холодно улыбнулась в ответ. — Уходя, я сумею испортить тебе жизнь, даже не сомневайся.
— Стерва, — Макс потянулся к ее губам.
— Гаденыш, — томно протянула она, поглаживая его по ягодицам.
ГЛАВА 10. Плата за покой
Ночью Злату разбудил голос Владушки из радионяни:
— Тетя Злата. Мне страшно.
Она подскочила, путаясь спросонья в одеяле, врезалась плечом в книжную полку — еще не привыкла к расстановке мебели в новой комнате — в плече, у самой шеи, почему-то очень больно стрельнуло, она даже охнула.
Владушка сидевший под одеялом,
— Тетя Злата, там, в окне, я боюсь.
У Златы дрогнуло сердце, но она храбро пошла к окну. И ойкнула — что-то стукнуло в стекло. Она все-таки высунулась из-за шторы и выдохнула, с облегчением и досадой: внизу стоял Сергей, кидал в окно легкие камешки с дорожки. «Ах да, он ведь не знает, что я теперь отдельно сплю», подумала Злата. Она хорошо видела Сергея в свете фонаря. Он изменился в лице, когда заметил ее, показал жестами: выйди. Она покачала головой: нет, уходи. Он достал телефон, показал на экран, изобразил жестом — позвони. Злата вспомнила, что он записывал свой номер на клочке бумаги, том, что был в пакете с одеждой. Она снова отрицательно мотнула головой. Сергей пошел было к главному входу, но до двери не дошел, рывком повернул к воротам, пиная и расшвыривая гравий. Он скрылся в калитке, Злата увидела, как отъезжает его большая черная машина.
— Что там, тетя Злата? — уже без страха, а скорее, с любопытством спросил из-под одеяла Владушка.
— Собака, — объяснила она.
— Я боюсь собак, — признался мальчик, — у нас их много в поселке, больших.
— Это была маленькая собака, песик, — сказала Злата, — она копалась у нас на дорожке, и несколько камешков попали в окно. Спи.
— Хорошо, — пробормотал Владушка, успокаиваясь.
Самой Злате быстро заснуть не удалось. Она уже надеялась, что Сергей забыл ее, а он дежурил у ворот, о чем-то секретничал с Алисой (та так и не призналась, что они с Младшим обсуждали у машины), не постеснялся разбудить и испугать Владушку. Были бы у Златы силы, она бы вышла и впечатала ему кулачком в лоб или в глаз все, что о нем думает, об эгоисте. Рассказать Игорю Владимировичу? Но ведь Листопад первым делом плохо подумает о Злате! Кстати, неизвестно еще, что он вообще о ней в этом плане думает, ведь наверняка ему рассказали, как Младший ухаживал за Владушкиной учительницей — весь персонал в курсе. Когда в доме есть прислуга, у стен есть уши, у лестниц — глаза. Кто-то, небось, видел, как они с Сергеем целовались у бассейна. Тогда Злата думала, что не останется в доме и вела себя… фривольно, но теперь все по-другому. Никаких авансов Младшему, никаких перед ним реверансов. И вообще, это Владушка — Младший, а к двадцатишестилетнему Сергею, видно, не зря это прозвище прилипло!
***
Утром Игорь спустился в столовую, но за столом оказалось пусто. И накрыто на нем к завтраку не было. Зато с кухни доносились веселые голоса и пахло вкусной… нездоровой едой. Он заглянул туда и удивился. У плиты с лопаточкой и в фартуке с яркими маками почему-то стояла няня Влада. За столом, болтая ногами, сидел Владушка.
— А где Ольга Павловна? — спросил Игорь, поздоровавшись.
— Она отпросилась, — радостно сообщила Злата Алексеевна, — ей справку надо взять, медицинскую. Она предупреждала.
— А-а-а, — разочарованно протянул Листопад.
Завтракать ему предположительно придется по дороге или на работе. С постоянными отъездами Галины Тимофеевны в доме постепенно воцарялся хаос. Никого на место тети Гали Игорь брать не хотел, но и отец экономку сына очень ценил. Старик был еще крепок и активен, однако развод с последней мадам Листопад все-таки здорово его подкосил, больше, конечно, морально. Галина Тимофеевна была Владимиру Евгеньевичу, как он сам любил поговаривать, персональным психотерапевтом.