Время любить
Шрифт:
В институте тоже были свои «делаши», которые предлагали студентам модные джинсы, рубашки, обувь, но они, по-видимому, по сравнению с Валерой мелкие сошки.
Сначала Оля твердо решила не ехать с ними, но потом ее разобрало любопытство: все-таки она впервые столкнулась с подобным типом, если не считать то шапочное знакомство в «Гноме». Она представила себе, как расскажет отцу и Андрею про то, как познакомилась с настоящим современным «бизнесменом», и чуть не рассмеялась: отца-то, ладно, ничем не удивишь, а брат не поверит…
Светлая «шестерка» внутри напоминала разукрашенную
Валера, как опытный гид, рассказывал девушкам о назначении каждой вещи и называл цену. В общем, все эти «примочки», как их любовно назвал Валера, стоили как раз треть машины. Когда он на всю мощность включил магнитофон, девушки чуть не оглохли. Казалось, от грома оркестра машина развалится на куски. Уменьшив звук, Валера с довольной улыбкой сказал:
– Звучание ничуть не хуже, чем в концертном зале. Здесь ведь замкнутое пространство.
Машину Валера вел уверенно, одна рука его небрежно лежала на кожаном руле, другая обхватила высокую спинку сиденья, покрытого овчиной, на котором сидела Ася. Оля заняла место сзади. Из четырех динамиков лилась знакомая мелодия, хрипловатый голос Челентано завораживал. Валера, наверное, не ту кассету поставил. А может, он не различал Пупо и Челентано. Вырвавшись за город, Валера прибавил скорость, но сразу за поворотом сбросил, потому что запищал «антирадар».
– Гаишники за кустами прячутся, – сказал Валера. – Только меня-то им не провести!
И действительно, скоро они увидели на обочине желтую с синим машину ГАИ.
– Моя палочка-выручалочка… – любовно погладил черный корпус «антирадара» Валера. – Сколько раз она меня уже спасала!
– При вашей профессии, конечно, не стоит рисковать, – заметила Оля.
– У меня много профессий, – беспечно ответил Валера. – А главная моя профессия – рубить капусту!
– Вы и с овощами связаны? – невинно поинтересовалась Оля.
Ася кусала губы, чтобы не расхохотаться. Однако Валера был непрошибаем. Весело взглянув на девушку, заметил:
– Я ничего плохого не вижу в том, чтобы делать бабки. Если они у тебя есть, тебя все любят… Правда, Асенька?
Цветкова сделала вид, что внимательно смотрит на дорогу.
– Эту истину не я открыл, – продолжал Валера. – Она существует испокон веку. За свой грош везде хорош, как говорила моя бабушка. Я в месяц имею больше иного профессора…
– Валера умнее нашего завкафедрой Музыкина? Как ты думаешь? – подлила масла в огонь Оля.
– Музыкин ездит в институт на общественном транспорте, а у Валеры не машина, а чудо двадцатого века, – сказала Ася, не глядя на подругу.
– Золотко ты мое! – расчувствовался Валера и, чуть не выскочив из ремней безопасности, поцеловал Асю в щеку. – Ты сама чудо века! Подружка твоя… – он бросил косой взгляд на Олю, – мыслит категориями вышедшего в тираж поколения, которое носит широкие брюки на пуговицах и драповое пальто фабрики имени Володарского. Среди моих клиентов нет таких.
– А кто же ваши клиенты, Валера? – спросила Оля.
Она уже предвкушала, как расскажет Андрею про эту поездку. Впервые она слышала от молодого человека столь откровенное признание в своей любви к деньгам. Обычно люди не любят распространяться на эту тему, скорее скажут, что деньги для них ничего не значат… А Валера аж весь светился, когда говорил о них. А Ася-то! Как в рот воды набрала, а ведь у нее острый язычок! Уж не за сумочку ли купил Валера ее терпимость к подобным высказываниям? Оля не могла даже подумать, что подруга всерьез разделяет убеждения Валеры.
– Я вас с ними как-нибудь познакомлю, – улыбнулся Валера. – Мои клиенты, не торгуясь, платят за модную вещь ту цену, которую я назову. Они могут выбросить в ресторане за вечер сотню-две и не поморщатся. Они стоят не меньше двадцати тысяч…
– На них что, ярлык повешен? – подначила Оля.
– Как одет солидный современный мужчина? – разглагольствовал Валера. – На нем кожаное пальто, которое потянет на тысячу, швейцарские часы «Родо» на пятьсот, золотой перстень с монограммой – триста, фирменные джинсы, кроссовки… Вот уже больше трех тысяч. Выйдет такой человек из подъезда, а его ждет собственный «жигуль»… Ну а что у него дома, я уж не говорю. Там можно все сосчитать только на счетной машинке.
– И много таких?
– Хватает… – неопределенно ответил Валера.
– И вы такой?
– Буду таким, – уточнил Валера. – Но для этого еще нужно годика два-три повертеться вокруг них…
– А вдруг посадят?
– За что? – искренне удивился Валера. – Мои клиенты стараются с милицией дел не иметь.
– Это, наверное, работники торговли, бармены, автослесари со станции техобслуживания… – стала перечислять Оля.
– Валера обслуживает и честных людей – артистов, писателей, композиторов… – вставила Ася.
– И другие… официальные и неофициальные лица, – рассмеялся Валера. – Все те, кто умеет бабки делать.
– Ты уж не мерь одной меркой честных талантливых людей и жуликов, – сказала Оля.
– Лишь у нас умение делать деньги считается неблагородным занятием, а в других странах это норма жизни, – возразил Валера.
– «Делать деньги»… – презрительно фыркнула Оля. – Я часто слышу эту фразу! Деньги не делают, а зарабатывают. Одно дело, когда человек получает их за честно выполненную работу, а другое – за спекуляцию. Ведь спекулянт наживается на честных людях…