Время лживой луны
Шрифт:
– Не богохульствуй! – строго погрозил сержанту пальцем отец Иероним. – Произошла ошибка. И нам теперь нужно решить, как быть.
– А я?..
– К тебе это никакого отношения не имеет, – это уже, похоже, сказал Исидор.
– Тогда, может, я пойду?.. А?..
– Пусть идет, – не открывая глаз, кивнула Мамаша Рю.
Обрадованный Макарычев подхватил кота на руки.
– Ну, нет, постой! – взмахнул рукой Антип.
– Что не так? – удивился Макарычев.
– Все не так. С самого начала все пошло не так, – эти слова были адресованы
– Но Мамаша Рю… – попытался возразить поп.
– Мамаша Рю спит круглые сутки! – перебил его Антип. – Откуда она может знать, что тут у нас происходит!
– Ты подвергаешь сомнению самые основы нашей веры, – с укоризной покачал головой отец Иероним.
– Да, нехорошо, – согласился с попом Макарычев.
– Не о вере сейчас речь! Ну! Не о вере! – Антип замахал руками над головой, будто стаю птиц разгоняя. – А о бытии! Нам нужен выворотень!
– Мамаша Рю говорила, что без нужного слова она не сможет создать выворотень. А если и сможет…
– Ну, знаю, знаю я это все! Только времени у нас уже не остается!
– Мамаша Рю говорит, что время понятие относительное.
– Я этого не понимаю!
– А от тебя и не требуется понимания. Вера от тебя требуется, вера!
– Как и от каждого из нас!
– Как и от каждого…
Макарычев гладил кота и переводил взгляд с одного участника дискуссии на другого. Мало того, что он не мог понять причину их спора, так еще и каждая произносимая реплика казалась ему абсолютно лишенной какого-либо смысла. «Что я вообще тут делаю, – думал он. – Почему бы просто не встать и не уйти?..» Макарычев посмотрел по сторонам. Н-да, знать бы еще, куда идти? Куда ни глянь – всюду чисто поле. Стол, за которым они чаевничали, как будто стоял в центре большого ровного зеленого круга, накрытого сверху голубым колпаком с нарисованной луной. Стопроцентно ирреальная картина. Хотя на глюк и не тянет.
– Уважаемые! – призывно похлопал в ладоши Макарычев. – Мне очень жаль, что приходится прерывать вашу беседу, но, по-моему, я лишний за этим столом…
– Ну, точно! – кивнул Антип. – Вот мы и решаем, как от тебя избавиться.
– Да я, вообще-то, и сам могу уйти, – смущенно улыбнулся сержант. – Подскажите только, в какую сторону.
– Антип, как всегда, неточен в формулировках, – сделал успокаивающий жест отец Иероним. – Мы должны понять, каким образом ты можешь помочь Мамаше Рю устроить выворотень.
– К сожалению, тут я ничем не могу вам помочь, – покачал головой Макарычев. – Я просто не понимаю, о чем вы говорите!
– Не знаешь, что такое выворотень?
– Понятия не имею!
– Ну и что нам после этого остается? – с тоской посмотрел на попа Антип.
– Остается надеяться на господню милость и мудрость Мамаши Рю, – не задумываясь, ответил отец Иероним.
– Господь призывал: не убий! – счел своим долом напомнить Макарычев.
– Ну, это когда еще было, – безразлично махнул рукой Антип.
Поп не стал
– Надо будить Мамашу Рю. – Антип посмотрел на спящую старушку, взял со стола кусок хлеба, густо намазал его малиновым джемом и поднес карлице к носу. – Эй!.. Мамаша Рю!
– Прекрати! – болезненно поморщился отец Иероним.
– Без нее мы не разберемся… Мамаша Рю!.. – намеренно или нет, но Антип ткнул бутербродом старушке в нос.
– Что? – тут же открыла глаза карлица.
– Ну, вот! – с довольным видом посмотрел на попа Антип. – А ты говорил!
Отец Иероним безразлично пожал плечами.
– Только не засыпай снова, Мамаша Рю. – Антип вручил карлице бутерброд.
– А я и не спала, – ответила та и откусила разом едва ли не половину от намазанного джемом ломтя. – Я просто не вмешивалась в ваш спор, – прошамкала она набитым ртом. – Потому что не видела в нем смысла. Ни малейшего! Хотя, конечно…
Старушка затолкнула в рот вторую половинку бутерброда, после чего речь ее сделалась совершенно неразборчивой.
– Что? – наклонился, прислушиваясь, Антип.
Мамаша Рю провела тыльной стороной ладони по губам, стирая хлебные крошки и малиновые кусочки джема, и снова что-то пробубнила.
– Ничего не понимаю, – разочарованно покачал головой Антип. И с надеждой посмотрел на попа – может быть, он что-то понял?
Отец Иероним сделал отрицательный жест рукой.
Антип посмотрел и на Макарычева.
Сержант улыбнулся в ответ.
Карлица судорожно дернула сморщенным подбородком, пытаясь протолкнуть в горло все, что находилось у нее во рту.
– Давай, Мамаша Рю! – одобрительно похлопал ее по затылку Антип. – Старайся, родная, старайся!..
Старушка подняла маленькую ручку, сжатую в крошечный кулачок, и постучала себя по груди.
– Ну! – Антип живо схватил со стола стакан, плеснул в него остывшего чая и поднес карлице к губам. – Попей, Мамаша Рю, попей, родная!
Мамаша Рю взяла стакан обеими руками, сделала глоток, запрокинула голову назад, затем отпила еще немного. Улыбнулась. Ей вроде как полегчало.
– Ты не видишь реальной опасности, потому что смотришь не в ту сторону, – сказала она Антипу.
– Не вижу опасности? – мужичок озадаченно наморщил лоб.
– Не видишь, – подтвердила старушка-карлица. – Хотя она совсем рядом.
– Ну, где? – как шашкой, взмахнул рукой Антип. – Конкретно!
– Да вот же, – наклонившись, Мамашу Рю указала на придавивший край стола самовар.
О чем это она, только и успел подумать Макарычев. В следующий миг он почувствовал, как земля содрогнулась под ногами. И точно за самоваром, в том самом месте, куда указывала Мамаша Рю, на высоту трех человеческих ростов взлетели вверх куски влажного чернозема и клочья вырванной с корнем травы. Из земли выпросталось десятка полтора толстых, упругих, невероятно длинных, извивающихся щупальцев, изукрашенных расплывающимися сине-зелеными разводами.