Время меча
Шрифт:
— Что вы делаете? — не хватило, наконец, терпения у Элины.
— Здесь кое-какие травки, которые мы собрали вместе со знахарем. Из тех, что люди несведущие называют дурман-травой. После того, как это попадет в костер, сидящие рядом быстро отключатся.
— Вы хотите стрелять в костер? А они не заметят?
— Они же смотрят не на пламя, а в окружающую ночь. А стрела прилетит сверху.
— А звук?
— Пламя потрескивает, подумают, что просто прогорела ветка. Если и оглянутся — вряд ли распознают среди веток стрелу. И потом… по части звука нас сейчас прикроют.
Последнее произошло даже раньше, чем он успел закончить фразу. Откуда-то слева, не слишком далеко, но и не совсем
— Шамхас и Ханды? — догадалась графиня.
— Они. О, а это уже настоящий, — к двум голосам присоединился третий, доносившийся совсем издали. — Очень кстати, — констатировал довольный Эйрих.
То, что звучало музыкой для его ушей, вряд ли было таковой для часовых, однако смутить их тоже не могло. Они провели в горах практически всю жизнь, и к вою шакалов им было не привыкать. Эйрих все же выждал некоторое время, дабы, если ночной концерт и вызвал настороженность, она успела улечься, а затем, тщательно прицелившись, пустил стрелу по навесной трактории. Было видно, как взметнулось над пламенем левого костра маленькое облачко искр. Часовые не прореагировали. Один из них вполголоса что-то рассказывал другому, не забывая, впрочем, вглядываться в едва рассеиваемый костром мрак.
Эйрих еще немного подождал, отполз вправо и выстрелил во второй костер. На сей раз один из тамошних часовых обернулся, но, как и предсказывал Эйрих, не заметил стрелы в гуще пламени. Оставался третий костер, но он находился слишком далеко.
— Подождем минут двадцать, — шепнул Эйрих Элине. Он подполз так неслышно, что графиня вздрогнула от неожиданности. — Потом я подберусь поближе и покончу с третьим постом. Когда я дам вам знак, ползите вниз. Только осторожно, не забывайте, что часовые в центре могут заметить вас на склоне.
Постепенно стало заметно, что дурман-трава действует. Ни один из караульных не повалился на землю — нет, то были опытные солдаты, умеющие спать в любом положении — однако плечи их опустились, руки бессильно упали, головы склонились на грудь. Элина видела это, потому что рассчитывала увидеть; часовые же на третьем посту, хотя и бросали иногда дежурный взгляд в сторону своих товарищей, ничего не замечали в колеблющемся свете костров. Эйрих подождал еще немного, чтобы самому не попасть под действие дурман-травы, и беззвучно пополз вниз. Графине не слишком хорошо было видно далекий третий костер, и она не заметила не только момент выстрела, но и характерного изменения поз третьей пары часовых. Она всматривалась и всматривалась в этот костер, пока не заслезились глаза, и лишь тогда, смахнув слезу, заметила, что от ближайшего костра Эйрих, скрытый палатками от солдат в центре, уже давно подает ей знаки горящей головней. Она ужом заскользила в траве, покрывавшей склон, время от времени замирая и глядя на центральных часовых.
Эйрих перехватил ее по пути, не позволяя попасть в освещенное огнем пространство; низко пригибаясь, они перебежали на середину прямой, соединявшей два костра, и оказались перед двумя палатками.
— Ждите здесь, — шепнул Эйрих, вручая Элине свой лук. — Если поднимется переполох — бегите в темноту.
— А вы?
— Я выберусь. Когда я говорю «бегите», мною движет не альтруизм, а нежелание в суматохе и темноте угодить под ваш меч — или наоборот. Но переполоха быть не должно, постараюсь сработать чисто.
В его руке тускло блеснул нож. Медленно и осторожно Эйрих прорезал ткань левой палатки — по вертикали, затем, придерживая угол, по горизонтали на уровне земли и снова по вертикали — и не вполз, не скользнул, а словно втянулся внутрь — сперва менее чем до пояса. Шакалы все еще выли — теперь их было, должно
— Берите лук и двигайте за мной. Не беспокойтесь, они все мертвы, я проверил.
Эйрих проложил свой смертоносный путь через две палатки. Элина вынуждена была последовать за ним, с содроганием перебираясь на четвереньках через мертвые тела и чувствуя, как ладони скользят по еще теплой, липкой крови.
— Сейчас самое сложное, — инструктировал ее Эйрих, когда они оказались во второй палатке. — Мы должны вырубить обоих часовых одновременно и желательно без шума. Выбирайте — лук или метательный нож? Учтите, они в кольчугах.
— Куда же кидать нож?
— В горло.
— Тогда лучше лук. Уж с такого-то расстояния я не промахнусь, а стрела пробьет череп.
— Идет. Я проковырял тут дырочку для наблюдения, но резать лаз в этой стенке нельзя — заметят. Поэтому я сделал себе выход в задней стенке, а вы выскакивайте через вход, — Эйрих прильнул глазом к своей наблюдательной дырке. — Нормально, один к нам спиной, другой боком. Взгляните. Готовы? Ну, на раз-два-три!
Они синхронно выкатились наружу с противоположных сторон палатки. Нож, мелькнув в воздухе, вонзился в шею солдата, стоявшего у палатки командира; черная кровь выплеснулась на доспех, и хурданистанец, издав булькающий звук, стал валиться набок. Элина все еще медлила — она не привыкла стрелять, не целясь, и опасалась промазать, в то время как солдат, шедший прочь от нее, остановился и начал поворачивать голову. Он уже открыл рот, собираясь закричать, но в этот момент графиня, наконец, спустила тетиву, и стрела ударила жертве точно в ухо, насквозь пронзая мозг. Эйрих уже бежал к своему поверженному противнику, который, упав на землю, все еще хватался за воткнувшийся в горло нож и пытался кричать, но мог издать лишь мокрый хрип. Удар цаньского меча прекратил эти попытки.
Однако одного из солдат все же разбудили доносившиеся звуки. Из палатки высунулась голова. Элина и Эйрих метнулись к ней одновременно. Графиня, к этому моменту уже опустившая лук и обнажившая меч, успела первой, обрушив смертельный удар на шею врага. Эйрих незамедлительно юркнул в палатку, чтобы довершить дело, но там было уже некого убивать — или зарубленый Элиной оказался десятником, или его товарищи сидели у костра.
Двое воинов Запада стояли посреди центральной площадки лагеря, переводя дыхание и подозрительно оглядываясь по сторонам. Запятнанная кровью сталь их мечей поблескивала в свете поднимавшейся над горами луны. Вдалеке выли шакалы. Солдаты спали в своих палатках, не подозревая, что девять их товарищей уже мертвы.
Убедившись, что больше никто не проснулся, Эйрих сделал знак Элине, указывая в сторону одного из костров.
— Разве мы не освободим их сейчас? — удивленно прошептала графиня.
— Успеется. Сначала позовем наших друзей.
Они подошли к костру, и Эйрих простым, будничным жестом перерезал горло черным от крови ножом сначала одному, потом второму спящему часовому. Элина поморщилась. Эйрих расшвырял ногами костер и принялся его затаптывать.
— Сделайте то же самое там, — велел он, указывая на второй костер. — А я займусь третьим.