Время меча
Шрифт:
Город Дулпур, столица одноименного княжества, лежал на северозападе Кундийского полуострова. Несмотря на определенное сходство в архитектуре — местные зодчие тоже любили купола, арки и затейливую каменную резьбу — в остальном Дулпур совершенно не походил на города Среднего Востока. Прежде всего — благодаря своей природе: в противоположность уныло-пустынным ландшафтам Агабеи и Таграта, Дулпур, как и практически весь полуостров, утопал в зелени. Здесь никогда не знали проблем с водой: город стоял в устье великой реки Кунд, и даже в морском его порту вода была почти пресной и желтомутной от речного ила. Жители города, несмотря на смуглость
— Удивительно, как этот народ занесло так далеко от наших краев, — сказала Элина.
— Это еще кого занесло, — усмехнулся Эйрих. — Вообще-то считается, что западная культура зародилась именно в этих местах. Много тысячелетий назад значительная часть кундийцев покинула свою родину и мигрировала чуть ли не через весь континент. Часть их осела на южном побережье, а остальные добрались до диких западных лесов, где, конечно, еще не было никаких королевств. Говорят, они предприняли это переселение на край мира, чтобы уйти из-под власти магов, в ту пору лишь набиравших силу. Но через несколько столетий маги добрались и до самых удаленных уголков земли.
Поскольку для Элины уже не было новостью существование домагического периода истории, она не слишком удивилась, но все же уточнила:
— И что же, в тех лесах тогда совсем не было людей?
— Были светловолосые дикари. Кундийцы принесли им культуру. Постепенно пришельцы смешались с аборигенами, и их языки и обычаи тоже смешались… но до сих пор в языках Запада можно отыскать кундийские черты.
Элина продолжала рассматривать местных жителей. Одежда мужчин напоминала средневосточную, разве что дулпурцы не носили длиннополых халатов, а на головы, напротив, накручивали чалмы большего объема. Но женщины выглядели совсем иначе, чем в эмиратах и султанатах. Здесь закон не предписывал им скрывать лицо и голову; они нередко украшали густые черные волосы цветами или блестящими безделушками. Их яркие просторные одежды выкраивались, по всей видимости, из большого одноцветного куска ткани. На запястьях и лодыжках многие из них носили браслеты, порою сразу несколько штук — кто золотые, кто — простые медные. На западный взгляд, многие дулпурки были полноваты, однако двигались с достоинством и плавной грацией.
На улицах можно было увидеть и ослов, и лошадей, однако вскоре глазам путешественников предстало куда более экзотичное транспортное средство. С соседней улицы, величественно ступая ногами-тумбами, вышел огромный серый зверь с ушами размером с одеяло, длинным хвостом вместо носа и торчащими изо рта желтоватыми рогами, загнутыми вверх. Бронзовокожий погонщик, сидевший на шее зверя, управлял им с помощью палки с шипом на конце; на спине исполина был укреплен целый балдахин, под которым восседали друг напротив друга, скрестив ноги, двое важных дулпурцев, о чем-то беседовавшие между собой.
Элине приходилось видеть изображения слонов в старинных книгах, но она полагала, что, подобно многим диковинным созданиям эпохи магов, эти животные давно вымерли, если вообще когда-либо существовали — и теперь во все глаза рассматривала шествовавшего мимо великана. Впрочем, зверь был все же менее внушительным, чем ящер, на котором въехал в Роллендаль тургунайский посол. Эльф же, совершенно не подготовленный к подобному зрелищу, едва удержал вскрик ужаса и непроизвольно вцепился
— Йолленгел, вы оставите мне синяки, — со смехом вырывалась графиня,
— неужели вы не видите, что это животное совсем ручное?
— И к тому же травоядное, — не упустил случая блеснуть эрудицией Редрих.
— Слоны не так уж безобидны, — охладил их веселость Эйрих. — Бывает, что слон взбесится от укуса ядовитого насекомого или просто из-за дурного обращения, и тогда, прежде чем его удастся убить, число погибших и покалеченных может составить десятки.
Словно соглашаясь со сказанным, слон вдруг приподнял хобот и коротко протрубил. На лице эльфа было крупными буквами написано, что он уж точно не останется жить в городе, где по улицам запросто расхаживает подобное.
Путешественники вышли на берег Кунда. Ширина реки в этих местах составляла не меньше мили — и притом это была даже не вся река, а лишь самый широкий из рукавов дельты. По маслянисто поблескивавщей бурой поверхности скользили многочисленные джонки. Вдали виднелись обломки могучих каменных столбов, редкой цепью поднимавшихся из воды; то были остатки моста, соединявшего северную и южную часть города в эпоху чародеев. С тех пор, как магия больше не приходила на помощь строителям, гигантский мост так и не был восстановлен, и постепенно южные районы Дулпура, несмотря на лодочное сообщение, обрели статус небогатого пригорода, часть бывших городских кварталов даже распахали под поля, а вся административная и коммерческая жизнь переместилась на северный берег, где некогда находился дворец наместника, а теперь — раджи, верховного правителя суверенного княжества.
— Кундийский полуостров, по сути, можно считать островом, — сообщил Эйрих. — Если бы мы все время двигались вдоль берега, то в конце концов вышли бы к океану с другой стороны, так и не встретив сухопутного участка для переправы на юг. Две великих реки — Кунд и Занг — отсекают полуостров от континента, беря начало из одного и того же горного озера Вишваримар, которое в эпоху магов считалось священным. Кундийцы до сих пор верят, что погружение в воды этого озера дарует очищение… хотя вряд ли оно способно даровать что-либо, кроме простуды.
Давая эти пояснения, Эйрих уверенно шествовал во главе маленького отряда — как видно, город был ему знаком. Свернув от гранитной набережной вверх, он поднялся по неширокой улице между резными каменными оградами, пересек небольшую площадь, в центре которой располагался бассейн с рыбками и выложенным мозаикой дном, и остановился возле трехэтажного здания с портиком тонких колонн. Это и была гостиница, хозяин которой стремился удовлетворить почти любым вкусам, точнее, кошелькам: на первом этаже располагались роскошные номера для знати и богатых купцов, а на третьем — скромные и недорогие комнаты, где, в конечном счете, и расположились путешественники.
Когда с дежурными хлопотами было покончено, и путешественники расселись на диванах и плетеных креслах — пока что в одной комнате — Элина задала вопрос, который не раз омрачал ей настроение в последние дни, и который она до поры отгоняла:
— Итак, Эйрих, здесь мы с вами расстанемся?
— Посмотрим, — ответил тот, чуть улыбнувшись, — мне нужно уладить кое-какие дела, прежде чем строить дальнейшие планы.
— Вообще-то освобождение принца Вангейского не останется без награды,
— заметила Элина, — и если вы будете в этом участвовать…