Время мушкетов

Юрин Денис Юрьевич

– Мортас, Мортас… Кажется, что-то знакомое, – напрягший извилины маркиз заворошил жиденькие волосенки. – Так когда ты, говоришь, встречался с Гентаром и где?

– В Альмире лет сто назад, точной даты не помню, извини…

Патриун думал, что это признание вызовет у Вуянэ недоверие, удивление, наконец, откровенный смех, но не предполагал, что маркиз вздохнет с облегчением и рассмеется.

– Ну коли так, то слава Небесам – мне не придется тебя прирезать! – довольно самоуверенно заявил вельможа, который, видимо, подзабыл, как и при каких обстоятельствах добровольный помощник спас ему жизнь.

– Почему? – удивленно

вскинул брови дракон, не увидевший логики в сказанном.

– Видишь ли, я ко всем отношусь не так, как того требует происхождение или ситуация, а по делам, по реальным поступкам, – начал объяснять издалека Вуянэ. – В действительности мне плевать, что ты за тварь! Плохого ничего не делал, только помогал, за что, кстати, мое искреннее и глубокое спасибо. Однако если бы ты был врагом, то наверняка знал бы, что Мартин Гентар для меня вот уже лет десять, как не самый лучший рекомендатель. Убежден, что «полковник», то есть, как ты оказался совершенно прав, маркиза Онветта – его человек и выполняет указания решившего вставить мне палки в колеса мага.

«Интересное предположение», – подивился про себя Патриун, прекрасно понимая его абсурдность, но, решив не перечить пребывавшему в заблуждении Вуянэ.

– И что за мышь, если не секрет, между вами пробежала?

– Да так, пустяк, – отмахнулся маркиз, не желающий более распространяться на эту тему, – тебе все равно не понять, это внутренние дела «Легиона».

«Похоже, не врет! Не из-за бабы ссора была и не из-за власти! Тут дела посерьезней… Возможно, бывшие друзья, а нынешние соперники по-разному истолковали «зов» коллективного разума или что-нибудь еще, хотя вряд ли для них может быть что-то существенней, в этом состоит смысл их жизни».

– Пустяк, так пустяк, – не стал возражать дракон. – Лучше скажи, товарищи-то где твои?

– А я почем знаю? До кухни вместе пробивались, но ты представляешь, что здесь творилось! Раз нет их, значит, по ловушкам застряли… – довольно спокойно заявил маркиз, что, надо сказать, искренне удивило Патриуна.

– Выручать их не собираешься?

– А зачем? – ответил вопросом на вопрос моррон. – Мы же не люди. Если сами не выбрались, значит, не в том состоянии, чтоб на что-то сгодиться. Пускай там пока полежат, отдохнут!

Странный подход, странное заявление, но в нем, однако, присутствовала логика. На любой войне раненые становятся или обузой, тормозящей передвижение, или уязвимым местом, в которое не знающий чести неприятель всегда стремится ударить. По крайней мере, если уж сам бывший за старшего моррон не захотел выручать товарищей, то с какой стати было беспокоиться об их благополучии ему, стороне, хоть и дружественной, но все же довольно нейтральной ко всему, что относилось к «внутренним делам пресловутого Одиннадцатого Легиона».

– Наверху маркизы нет, если и ты ее не настиг, стало быть, мерзавка сбежала, – Патриун повел разговор о другом, более важном, по его мнению.

– Нет, она точно здесь, – замотал головой Вуянэ. – Собственными глазами видел, что она в кухню вбежала, а как ворвался сюда, ее уже и нет… Окно высоко да слишком уж узко даже для такого утонченного создания, а другого выхода ведь нет… Наверное, колдовство!

– Глупость, обычная глупость, – усмехнулся дракон, подходя к подсобному столу, заставленному огромным количеством кастрюль, и одним движением руки смахнув их на пол.

Стол

был обычным столом, вот только на месте крышки виднелся двустворчатый люк, ведущий, скорее всего, в подземелье.

– Поскольку морроны совсем не видят во тьме, а вряд ли госпожа Онветта оставила зажженными факелы, держись-ка, дружище, за мной и за меня, – произнес дракон, протягивая Вуянэ руку в черной кожаной перчатке.

* * *

Ошибаться в мелочах гораздо обидней, чем допускать промашки при решении сложных задач; масштаб игры, в которой сделан неверный ход, в корне изменяет твою самооценку. Одно дело проиграть войну, поскольку не смог правильно просчитать действия противника (к тому же всегда можно свалить вину на объективные обстоятельства, сложившиеся против тебя, и человеческий фактор, то есть предательство, от которого, как известно, никто не застрахован), и совершенно иное – стать жертвой крохобора-торговца, привыкшего обсчитывать покупателей. В первом случае чувствуешь себя великой личностью, которая, к сожалению, совершила ошибку, а во втором – обычным дураком, ни на что не пригодным в жизни. Отсюда напрашивается весьма простой вывод, как следует себя вести в человеческом социуме, чтобы тебя уважали. Главное – не принимать правильные решения, главное – не «не ошибаться», а убедить людей, что ты достоин задач большого масштаба. В этом и только в этом кроется секрет успеха. Гордо выпирающему грудь и нахально лезущему напролом дураку люди простят все, списав заведомо неверно принятое решение на обычное невезение.

Патриун не был человеком, ему было безразлично мнение других, и он сам был себе судьей, притом куда более беспристрастным, чем все вершители закона и надзиратели за порядком вместе взятые. В тот день дракону с прискорбием пришлось констатировать, что в его голове что-то нарушилось, он перестал адекватно воспринимать окружающий его мир и зачастую выстраивал ущербные цепочки логических взаимосвязей. Нет, что касалось решения сложных задач, с этим как раз все было в полном порядке, но зато он один за другим допускал просчеты в ничтожных мелочах, и подобный нонсенс его просто бесил.

Казалось бы, когда спасаешься в подземелье от идущего по пятам врага, вполне разумно гасить за собой факелы и замедлять противнику продвижение. Однако убегавшая от них Онветта, видимо, придерживалась иного мнения, чем заметно снизила Патриуну и без того расшатавшуюся за последние дни самооценку.

Довольно удобная и совершенно не опасная лестница с перилами привела парочку преследователей заигравшейся в политику девицы не в обычный подземный лаз, наспех вырытый и не укрепленный даже прогнившими бревнами, где вода капает с потолка и сочится из стен, а под ногами ползают всякого рода отвратные букашки, а в широкий туннель, столь же комфортабельный, как подземелье королевского замка.

Хорошо освещенный факелами проход вел куда-то в глубь земных недр. Стены, потолок и пол туннеля были выложены камнем, а швы кладки промазаны каким-то особым раствором, не пропускавшим внутрь ни сырость, ни мелких обитателей земной тверди. Это было очень странно, и дракон заподозрил неладное. В новых землях камень являлся далеко не основным строительным материалом, поэтому такое обустройство тайного хода для экстренного случая, а проще говоря, обычного побега, было не только весьма трудоемким занятием, но и откровенным расточительством.