Время надеяться

Шеремет О.

Просто темный эльф соизволил вспомнить о дырках в моей тушке и сейчас их залатывал на скорую руку — у него был больший опыт в исцелении, чем у меня.

— Так лучше, Лаэли? — тихо спросил юноша, избегая встречаться со мной взглядом.

— Намного, спасибо. Ты иди, налаживай связи с подрастающим поколением. А я пока займусь чем-нибудь полезным.

Кенррет — странное дело — беспрекословно повиновался, нерешительно приближаясь к себе. Мальчик послушно стоял у стены, глядя на мир большими отчаянными глазами. Интересно,

это тоже персонаж какой-нибудь сказки?

У меня сейчас интересы куда менее сказочные. Прогнулась, ощущая ноющую боль в плече — но хотя бы можно терпеть.

— Ну, Леопольд, ты попал.

Страж даже не трепыхнулся, когда я за шкирку оттащила его от стены, где он маскировался под гриб. Обреченно хлопал глазами, не возражая против периодических пинков и встряхиваний.

Это был старый и сморщенный онъ, похожий на трухлявый зловредный гриб. Тоже мне, знаток человеческих душ, ошибка психоанализа.

Кое-как вызвала веревки, спутавшие Стража, прижавшие его к каменному выступу неподалеку у зеркала.

— Что, неуютно? — сладко поинтересовалась я, когда он заерзал, пытаясь устроиться поудобнее, насколько это было возможно в его спеленатом положении. — Не будь ты Стражем, тебе было бы сейчас совсем некомфортно. Хотя на том свете, говорят, неплохо.

Страж не вздрогнул, пожевывая сухие потрескавшиеся губы. Мне стало жалко этого старика. Что-то было в них, в этих хранителях Мировой Бездны — нет, в них чего-то НЕ было. И я не могу осуждать даже ту Стражницу, которая устала от своей службы и решила уйти. И этого не буду судить — пусть он и пытался нас убить… таким вот оригинальным способом.

— Ладно… Простите. Но вы должны понять моё настроение. И настроение моего спутника. Когда он закончит выяснять с собой отношения, он начнет выяснять их с вами. Не то, чтобы я угрожала, но…

— Что вам нужно? — наконец проскрипел онъ и закашлялся. — Вы не от того.

— Мы не от того, мы просто — того, — я вздохнула.

Скаламбуришь, и даже жить веселее становится. Даже если каламбур плохой, свидетелей только двое — автор и несчастный онъ, которому сейчас вряд ли есть дело до лингвистических красот.

— Мы пришли с миром, Страж. А ты такой негостеприимный, ужас. Нацепил тут всякого… — я мимоходом оборвала его защитные заклятья, надеясь потянуть время. Хоть ты застрелись березовым поленом, не знаю, с чего начать допрос! И как убедить старика, что это не… что?

— Барьер! — завопил Страж, извиваясь в моих путах. Проявляя удивительную осторожность (читай — заторможенность) в действиях, я не сняла заклинание, раздумывая, чья это такая странная сила объявилась неподалеку, сразу после того, как я неосторожно разрушила сторожевой купол.

Вспышка смертоносных чар за спиной убедительно доказала неуместность размышлений. Выражение "горе от ума" явно придумали боевые маги.

Но чары бессильно хлюпнули, остановленные контрзаклятьем.

—

Ну наконец-то, — я проворчала, пытаясь разыскать сердце, которое ухнуло куда-то в район щиколоток. — Что так долго, темный?

— Извини, у меня был переходный возраст, — дроу опустил ладонь, в которой ещё колыхался сгусток чужого заклятья.

Он научился извиняться!..

Кхм, не о том я что-то думаю.

Дар обернулся через плечо, чуть улыбаясь. В глазах его на секунду мелькнуло серьёзное выражение того мальчишки, но пропало — или растворилось в мягком золоте радужки.

— Ты?.. Обернись!

— Зачем?

Он ленивым и грациозным жестом поднял теневой щит, защищаясь от нового заклинания.

ДАРМ'РИСС

Противник оказался чуть сильнее, чем я надеялся. Но чуть слабее, чем ожидал.

Ничего, разберусь. Я просто обязан разобраться, прежде чем Лаэли вмешается. С неё уже достаточно на сегодня. Когда Красавица обнимает Чудовище, это считается charmante(1), но на самом деле это страшно.

А если это Чудовище ты сам…

Я не чудовище, — возразил Иззмир. Да, ведь это я так стратаельно делал тебя монстром на протяжении долгих "взрослых" лет.

Но об этом — потом, потом.

Передо мной стоял маг, одетый в некую длинную робу, чернобородый, лукавоглазый. Видел я эти глаза, эти залысины на высоком лбу, похожие на рога демона. И Лаэли видела — в глубине треснувшего Зеркала на Т'Элле.

— Ты всё еще жив, — обронил тот, не слишком радостно.

Я слегка поклонился в ответ. Мы прощупывали друг друга, запуская слабые заклятья, готовясь к схватке сил — между настоящими магами все эти красочные эффекты, Стрелы и Молнии не играют никакой роли. Побеждает тот, чья воля к победе сильнее.

И я не проиграю — ведь за моей спиной всё, что я хочу защитить… Зеркало, конечно, а вы что подумали?

— Ты — Страж?

— Ты — Страж, — нахватался, кажется, от своего альтер-эго.

Но он далеко от своего Зеркала, значит, его смерть не разрушит еще один замок на вратах в Гинунгагап. Ну, это так, на крайний случай — если придется всё же убить его.

— Пойдем со мной, — маг мягко отступил на шаг. — В небытии — сила. Стоит тебе согласиться, и любое твое желание может быть исполнено…

Я зевнул.

— Неоригинально. Один раз меня уже провели, спасибо. Так что заканчивай расплываться мыслью по кактусу и давай подеремся, а?

Сзади хихикнула Стрекоза.

— О-ле, о-ле, о-ле! Кенррет — вперёд.

Не знаю, чего она ожидала, но выглядело это совсем не так красочно, как живописуют барды, перебирая струны старой лютни. Вспышки магического огня заканчиваются, когда становится понятно: один из чародеев должен умереть. Другой исход неприемлем. Тогда к чему пытаться опутать разум противника гипнозом или ослеплять его туманом?