Время наточить ножи, Кенджи-сан!
Шрифт:
Однако удивление от появления того, кто пырнул меня ножом, сменилось еще большим удивлением, когда этот самый Такеши подошел ко мне ближе и вдруг упал мне в ноги, точнее ножки кровати.
— Кенджи-сан, простите меня!
Что?! У меня аж глаза на лоб полезли.
— Кенджи-сан, простите меня пожалуйста! Я больше не буду! Честное слово — не буду! — затараторил он плаксивым голосом, весь сотрясаясь то ли от слез, то ли от страха.
Я непонимающе глядел на Такеши, который ползал по полу и молил о пощаде.
— Что происходит? — только и смог
Такеши пьян? Или находится под каким-то веществами? Иначе как объяснить его поведение? А может быть, это я до сих пор нахожусь под анестезией и не отошел от наркоза? Выдаю желаемое за действительное. Такая версия выглядит вполне реалистично.
— Кенджи-сан, я вел себя непростительно! Простите меня! Я больше так не буду!
Я присмотрелся к Такеши. Один глаз его полностью заплыл фиолетовым синяком, под вторым была кровавая ссадина, одежда в нескольких местах изорвана. А парня сильно потрепало. Неужели это я его так отделал? Только что-то не помню, чтобы бил его в глаз. В челюсть было, а вот в глаз…
— Такеши, — произнес я. — Что происходит?
— Кенджи-сан! Господин Мураками! Я прошу у вас прощения! Больше такого не повториться! Я клянусь вам, что больше такого не повториться! Я был не прав! Я исправлюсь!
— Да ты можешь объясниться нормально?
Верилось с трудом, что Такеши так быстро раскаялся, но его поведение сильно меня сбивало с толку. Разница с тем, что было этой ночью сильно разнилась.
— Господин Мураками, я прошу вас простить меня. Я больше так не буду. Только скажите пожалуйста вашим друзьям, чтобы не убивали меня! Прошу вас!
— Каким друзьям? — не понял я.
Дверь резко распахнулась и в палату вошел Рокеро.
— Сюрприз!
В одной руке он держал бутылку сакэ, во второй — блок сигарет.
— Кенджи, здравствуй, друг! — воскликнул он, подойдя к кровати. — А я навестить тебя пришел. И подарки тебе принес.
Он положил на тумбочку выпивку и сигареты.
— Но думаю самый главный мой подарочек ты уже по достоинству оценил!
Он кивнул на валяющегося в ногах Такеши.
— Ну как тебе, понравилось?
Я не знал, что ответить.
— Рокеро… что все это значит?
— У меня везде есть люди, Кенджи, — ответил тот, распаковывая пачку сигарет и закуривая. — На каждой улице, в каждой подворотне у меня есть свои глаза и уши. И вот сегодня ночью мне эти самые уши и глаза докладывают, что моего друга, того, кто меня спас от смерти, Кенджи-сана побили! Да еще и ножом пырнули! Невероятная дерзость и наглость! Плевок мне в душу, ведь кто обижает моих друзей — тот обижает меня самого!
Он повысил голос и глянул на Такеши. Тот вновь начал мычать свою молитву:
— Господин Мураками, простите меня пожалуйста! Я больше так не буду.
— Заткнись, когда серьёзные люди говорят! — цыкнул Рокеро, поставив ногу на спину Такеши. — Так вот, Кенджи. Едва я узнал, что тебя избили — немедленно дал команду найти негодяя. У меня хорошие люди, они черта из преисподней достанут, если понадобится. И вот!
Он
— Черта достали, правда не из преисподней. Я то думал, что это кто-то из моих людей или кто-то с улицы. А это оказался какой-то придурок, который вовсе к делам улицы не имеет никакого отношения. Еще и не на своей территории беспредел творит. В общем, наказали провинившегося. Тебе сюрприз устроили.
Рокеро пнул Такеши, прорычал:
— А ну! Чего затих?
— Господин Мураками, простите меня пожалуйста! Я больше так не буду! Я больше так не буду! Господин Мураками, простите меня пожалуйста! — затараторил тот с удвоенной быстрой и громкостью.
— Ну-ка? — довольный собой, просил Рокеро. — А хочешь я ему палец отрежу? Или ухо?
— Рокеро, отпусти его, — сказал я.
— Что?!
— Отпусти. Думаю, он прекрасно усвоил твой урок.
— Уверен?
— Уверен. Парень раскаялся.
— Раскаялся! — тут же подхватил тот.
— Ну как знаешь, — пожал плечами Рокеро. И кивнул Такеши: — Убирайся вон! Если еще раз увижу тебя — убью!
И судя по тону голоса он не врал.
Такеши задрожал, как осенний лист на ветру.
— Проваливай! Чего ждешь? — рявкнул Рокеро и Такеши, подскочив на ноги, удрал из палаты.
— Рокеро…
— Кенджи-сан, — мягко перебил меня тот. — Я знаю, что ты далек от всего этого. Но врагов нужно наказывать, чтобы знали свое место. Я тебе обязан жизнью, так что не мог пройти мимо. Этот урод больше и на километр не подойдет к тебе. Впрочем, как и остальные ему подобные тоже. Вот тебе бутылочка сакэ от меня. Сакэ очень хорошо лечит и душевные и физические травмы. А я пойду, не буду тебе мешать. Выздоравливай и будь здоров!
С этими словами он похлопал меня по плечу и вышел из палаты, оставляя в полном недоумении.
Доктор пришел к девяти часам утра и выдал мне лист выписки, больше благодаря моим нудным просьбам, чем по результату осмотра. Также он сообщил мне, что только благодаря тому, что орудие, которым меня пырнули, было не больших размеров, удалось избежать осложнений.
Мне вкололи обезболивающее, я переоделся (все в ту же окровавленную рубашку, которую я отстирал как смог, а запасной не имелось) и пошел домой. Там переоделся, сквозь боль помылся. Осмотрел себя перед зеркалом. Удар и в самом деле пришелся весьма удачно. Или рука Такеши дрогнула, или я вовремя отклонился, но мне удалось выжить. Доктор наложил швы очень аккуратно и точно.
Сидеть дома без дела не было никакого желания и приняв таблетку обезболивающего, я решил сходить в «Красный фонарь». К тому же еще было только начало дня.
Встретила меня первой Юки. Увидев меня, удивленно воскликнула:
— Кенджи! Что случилось? Ты опоздал. Постой, почему у тебя на лице синяки?
— Ерунда! — отмахнулся. — Бао уже кинулся меня?
— Бао еще сам не пришел, — ответила Юки. — Наверняка пил всю ночь. К обеду придет, страдать будет и на мозги капать своими стонами.