Время неместное
Шрифт:
Интересно, что они на этот раз не поделили… нефть, или графит, или иттербий какой-нибудь, или менделевий-ломоносовий…
Добегаю до мальчишки, хватаю за плечо, точным движением выбиваю пушку из рук… смотрю в исхудалое личико, нет, не Артурка… это дитя своего мира, мира будущего…
Не сразу вижу направленные на меня дула, пытаюсь успокоиться: это не на меня, не на меня, это мальчонку этого стрелять будут… Нет, меня… кто-то властным жестом приказывает идти за ними, и не объяснишь, что я не ихний, что я вообще не отсюда, отпустите меня домой,
Чёрта с два…
Щёлкают пушки, догадываюсь: сняли с предохранителей, счас будут стрелять… и чёрта с два убежишь, и чёрта с два…
Что-то происходит. Замирают все, и правые, и левые, и правые, и виноватые, смотрят в сторону, в осенний туман…
И я тоже – забываю, что на тридцать три раза мог бы убежать, смотрю в сторону, в туман.
Сначала не понимаю, что они там углядели, даже хочется спросить, даром что не знаю их языка. Приглядываюсь, начинаю понимать…
Неужели…
Вот оно. Там. Дальше. За туманом. Если не приглядишься, ничего и не заметишь, подумаешь, померещилось. Если приглядишься, тоже ничего не заметишь, оно как будто боится пристального взгляда. А если вот так, потихонечку, боковым зрением…
И сразу понимаешь, что это не в нашем мире. Вот это. Склон, идущий вверх. И на склоне – шалашики, деревеньки, города – по нарастающей.
Другой мир.
Другая ось времени.
Разглядываем, пытаемся что-то понять, что-то запомнить, пока не исчезло. Спохватываюсь, вытаскиваю телефон, пытаюсь заснять что-то. Кто-то из солдат хлопает меня по руке, говорит на малопонятном руинглише: зря ты это, парень, затеял, один хрен на экране ничего не будет…
Видение тает. Медленно. Верно. Будто вспугнутое нашими взглядами. Ещё пытаемся что-то рассмотреть, ловлю себя на том, что идём туда, в сторону видения, кто-то кого-то одёргивает, тпру, стой, куд-да тебя чёрт понёс, так там и останешься на хрен…
Всё исчезает. Так же быстро, как и появляется. Спохватываюсь. Слишком поздно, они спохватились чуть раньше меня. Бегу – через руины, через туман, через войну, жду выстрелов, выстрелов нет, да откуда они здесь, в двадцать пятом веке, леденящее сияние окутывает со всех сторон, душит, растворяет…
Кто-то подхватывает меня. Откуда-то из ниоткуда, тащит куда-то в никуда, прихожу в себя уже на плато, на своём плато, под дверями обсерватории… тихонько думаю про кого-то: могли бы и до дома донести, и до кровати…
А делать нечего, а надо идти на работу, опять выслушивать: а почему у вас солнце всё поднимается и поднимается, и от Борисова выслушивать: слышь, пацана моего не видел, и…
Пропади оно всё. Выгнать всех и смотреть на Плато. Пока взглядом не притяну его сюда. Пока не срежу это расстояние между плато, эту тьму…
Пропади оно всё… захожу к себе, натыкаюсь на Борисова, так и хочется гаркнуть: тебе какого тут надо, здесь люди работают…
– Ну, чего? Пацана моего не видел?
Мысленно щёлкаю языком: так и знал, блин…
– Много пацанов… вашего не видел…
Борисов смотрит на меня
– Я чего думаю… может, это… узнал чего пацан мой?
– Что… узнал?
– Ну, не знаю я… чего знать не надо… про время там… про Ось…
– И…?
– Ну а его эти забрали.
– К-какие эти?
– Ну… которые не хотят, чтобы мы про Ось чего знали…
Хочу спросить, кто эти. Не спрашиваю. Сейчас модно верить во всяких там этих, и всяких там тех. Которые всё видят, всё слышат, всё знают. Вспоминаю ласковый мужской голос, который по телефону велел мне забыть про Плато…
– Это вообще дохлый номер, если они… Это вообще хрен чего найдёшь…
– А он про них знает…
Даже не сразу понимаю, кто это сказал. Даже не думал, что борисовы люди умеют говорить, что у них есть голоса. Стоит здоровый детина, показывает на меня, приговаривает:
– А он с ними заодно… с этими… которые те.
Не подаю вида. Ещё в связи с зелёными человечками меня не обвиняли. Может, у меня ещё ребёнок от инопланетянки прижит на стороне. И вообще…
– Я видел… он это… он сюда не пришёл, его эти принесли…
– Какие эти? – хмурится Борисов.
– Ну, эти… которые те…
Охранник не может объяснить, какие эти. Я тоже не могу объяснить, какие эти вытащили меня из пекла войны и принесли сюда. И почему эти эти, которые те, которые эти уничтожили Артурку, а меня заботливо перенесли домой, только что не положили в постельку, не поцеловали в лобик…
Борисов смотрит на меня. Нехорошо смотрит. Не люблю я, когда он так нехорошо смотрит.
– Артурка где?
Чувствую: ответа не знаю, и от меня никто не ждёт. Чувствую, что сейчас вся инквизиция со всеми торквемадами мне покажется раем небесным.
Бегу. Вниз по лестнице, на улицу, в никуда, похоже, не затеряться мне на плато, это с плато надо бежать, знать бы ещё, куда бежать с Плато…
3.2. Дорогие ребята, рассмотрим ещё один вариант подвижного времени: линейное время движется вдоль плоскости событий. В этом варианте, время выхватывает отдельные эпизоды из цепочки событий, проходит по ним, выхватывает из небытия следующие события. Очевидцы, путешествовавшие в такие миры, рассказывают, что пребывание в этом мире похоже на сон: появляются какие-то обрывки сюжетов, образы – тут же исчезают, уступают место другим…
Взрывается точка сингулярности, разлетается во вселенную.
И тут же, рядом: точка сингулярности не взрывается, покоится в небытие.
Вертится раскалённый огненный шар, окружённый огненными кольцами, ещё не знает, что ему предстоит стать солнцем…
И тут же – огненный шар разлетается газовым облаком.
…бактерии задыхаются в кислороде, которые сами же и породили…
…рыба неуклюже выползает на сушу…
…и тут же – плывёт Земля, на которой так и не появилась жизнь, мёртвое море лижет мёртвые скалы.