Время невиноватых
Шрифт:
— Например?
— Например то. что из сценария должны быть исключены сцены гомосексуализма с участием руководителя преступной группировки Шамана. Потому что преступный лидер-гомосексуалист — это бред полнейший. Исключены сионистские аллюзии: встреча бандита-еврея и командира СОБРа (!) — еврея в синагоге. Исключены влюбленные дауны, которые должны были появляться в разных сценах фильма, как видения героя… Так я зарубил оригинальные идеи создателей фильма.
— И все же какое-то неприятное послевкусие после просмотра «Антикиллера» остается. Вы не согласны?
— А вы «Войну миров» Спилберга видели?
—
— Ну, и как вам? По мне так никуда не годится. А почему так случилось? Да потому, что Спилберг принялся улучшать Уэллса, а делать этого нельзя. Я в данном случае никоим образом не сравниваю себя с Уэллсом, а Егора Кончаловского — со Спилбергом.
— Не знаю, улучшал ли вас Кончаловский, но что изменял — это уж точно.
— Когда только затевались съемки «Антикиллера», я считал, что при том количестве читателей, которое у меня есть, при экранизации в первую очередь следует ориентироваться именно на них. На что киношники мне возразили — нет. ерунда это все. потому что ваши читатели нынче в кино не ходят. А ходят в него молодые ребята в возрасте от 16 до 19 лет.
Киношники были по-своему правы. А в дальнейшем их правоту подтвердили все последующие события: и первый, и второй «Антикиллеры» (особенно второй, которой имеет сходство с моей книгой разве что в названии да в двух небольших сценах) пользовались бешеным успехом и имели хорошие кассовые сборы.
— Получается, что у молодых людей, которые книг не читают, а ходят только в кино, создалось превратное представление о творчестве Данила Корецкого. Для них ваш Лис — это только лишь крутой дядька Гоша Куценко.
— Так и есть. И они выходят из кинозала с «Анти-киллера-2» со словами: «Ну, Корецкий, ну, молодца, ну, крутизна!», хотя это кино, в принципе, никакого отношения к моей книге не имеет.
— Так, наверное, и в США точно такая же зрительская реакция на упомянутую вами «Войну миров»?
— Но я ведь ратую не за то, чтобы все американцы читали Уэллса. Я за то. чтобы Спилберг прочел Уэллса, понял Уэллса, а поняв, снял кино так, как это написал Уэллс. А в результате мы имеем очередной голливудский блокбастер, в котором нет сюжетной линии, нет драматургии. Да, собственно, и никакой «войны миров» там тоже нет.
— Да Бог с ним, со Спилбергом. Давайте вернемся к вопросу о криминогенном воздействии детектива. Есть мнение, правда, в основном озвучиваемое высокими милицейскими чинами, что некоторые книги и фильмы детективного жанра якобы раскрывают формы и методы оперативно-розыскной деятельности. Далее посыл понятен: бандиты, начитавшись книжек, берут эти методы на вооружение, после чего ментам становится трудно с ними управляться.
— Меня частенько спрашивают, какие отечественные книги, в том числе детективы, я читаю. Чаще всего отвечаю: «Никакие». Но вот относительно недавно я с большим увлечением прочел книгу Константинова «Наружное наблюдение». Так вот — это очень интересная книга. Но она же. на мой взгляд, и очень вредная. Можно долго спорить о том, насколько она вредна в практическом плане, но могу сказать, что я в своих детективах оперативную работу стараюсь не описывать. А если даже и упоминаю, то без подробностей. К примеру, я не стану раскрывать, что такое «двойная тяга», «легенда ввода» и т. п.
— И как же вы выходите из этой ситуации? Шифруетесь, используете эзопов язык?
— Просто у меня нет потребности вытаскивать на свет Божий ведомственные тайны:
— А историю расстрельной команды вы целиком придумали? А если да, то насколько близко попали в точку здесь? [59]
— Эта история придумана, хотя, в принципе, сам «процесс» происходит практически так, как это и описано в книге. А родилась эта история следующим образом: однажды, еще в советские времена, мы вышли из ростовского ресторана. Представьте себе: время за полночь, абсолютно пустые улицы, и вдруг навстречу тебе на большой скорости несется автофургон «Хлеб». Вот с этого мимолетного впечатления у меня и начал складываться роман — по пустынным ночным улицам несется хлебный автофургон, он же «спецавтозак».
59
Речь идет о романе «Привести в исполнение», рассказывающем о специальном милицейском подразделении, сотрудники которого приводят в исполнение смертные приговоры.
— Абсолютно солженицынские ассоциации…
— Точно, я в романе над этим даже поиронизировал: у Солженицына — «Мясо», у меня — «Хлеб». Хотя, на самом деле, на том борту была совершенно другая надпись.
— Какая?
— Не скажу! После этого я буквально по крупицам принялся собирать информацию о людях, которые как-то, когда-то могли быть причастны к этому ремеслу. Найти таких людей не так просто, а уж заставить их рассказывать — и подавно (палаческий ореол, от него никуда не денешься). Причем получалось так, что чем ближе человек стоял к реальности, тем меньше и неохотнее он рассказывал. Зато всякий раз, когда собеседник говорил много и охотно, на поверку выходило, что он не знал вообще ничего. Кстати, в какой-то момент мне удалось выйти на человека, который ранее был милицейским руководителем, имевшим отношение к подобной группе. Он меня тогда, помнится, всячески застращал: мол-де. за такую книгу сразу из органов вылетишь. Но как раз в ту пору времена изменились, и вышло так, что именно за эту книгу я получил премию МВД. Такой вот парадокс.
— Ну, раз уж мы коснулись столь щекотливой темы… Я знаю, что вы сторонник возврата смертной казни?
— А ее, между прочим, никто и не отменял, это до сих пор действующий институт. И вовсе не мораторий нас сейчас удерживает, и не протокол № 6 Совета Европы (к тому же, мало кто знает, что он и не был ратифицирован Госдумой). С правовых позиций нас удерживает только решение Конституционного Суда, согласно которому смертный приговор должен выноситься исключительно судом присяжных. Но поскольку таковые введены еще не во всех субъектах РФ. то вроде как и смертный приговор выносить нельзя. Хотя чем ущемляются права, к примеру, якута, который убил нескольких человек, но его за это нельзя расстрелять по причине отсутствия суда присяжных в Якутии, я, честно говоря, понять не могу.