Время огня. Кипрей
Шрифт:
– Стой, подожди. Что-то я ни беса не понял!
Голос Жаворонка заставил вздрогнуть, Антара почти забыла о своем нежданном собеседнике. Открыла глаза и с удивлением обнаружила, что их снова жжет изнутри.
– Хочешь сказать, что ты все это время таскаешься по пятам за Орвиком, а он ничего не заподозрил? – продолжал Рик.
Если б так!..
– Он думает, что барон прислал кого-то ему на помощь.
– А чего ж ты не пойдешь и не объяснишься? Ты-то, выходит, перед ним и не виновата, он поймет! Ну хочешь, я ему сам скажу?
Антара даже не заметила, как оказалась на ногах, ладонь
– Не вздумай, слышишь?!
Ее отчаянный, решительный взгляд разбился о спокойствие собеседника.
– Не глухой. Вот ты дерганая… Ну не хочешь, не буду рассказывать, зачем за ножик-то сразу? – Рик укоризненно смотрел на нее снизу вверх, и девушка вновь опустилась на землю. – Только объясни, почему?
Неужели не понимает?..
– Он же больше всего на свете любит отца! Он живет мыслью, что барона Аннея обманули, оклеветав его, Орвика! Что правда откроется, и отец снова примет его!
Нет, никогда Антара не расскажет правды. Она-то помнила, каким невыразимым счастьем озарилось лицо Орвика, когда он узнал о разбойнике, застреленном на тракте. Что-то в изгнанном баронете изменилось с тех пор, будто выпрямилось, разгладилось… Нет, никогда она не отнимет у Орвика этой надежды, уж лучше пусть он до конца жизни ненавидит Антару, пусть думает, что из-за нее все случилось.
Она замолчала, безнадежно глядя перед собой, а Жаворонок задумчиво поскреб в затылке и припечатал:
– Ну и дура. Один пес, потом узнает.
Он, наверно, был прав, только Антара старалась об этом не думать.
– Может быть. Пусть боги решают, а я этого сделать не могу.
– Ага, удобно, – пробормотал Рик. – Ну пусть решают, что ж я, мешать им стану?.. Тогда скажи-ка мне вот что… Если ты за Орвиком уже месяц таскаешься, ты ж, наверно, и странности всякие подметила, а?
Антара испуганно замотала головой. Она прекрасно поняла, о чем говорит Рик Жаворонок, но не собиралась в этом признаваться ни ему, ни кому-то другому. Знала ли она, что Орвик Анней является колдуном? Знала. Она шла за изгнанным баронетом в ту ночь, когда он вломился в замок, видела, как его преследовала охрана во главе с Вальдом Гартой. Именно Антара вытаскивала Орвика из эверрской реки, потому что сам он был почти без сознания – раненный и изможденный. Едва ли он вообще понял, что на берегу был кто-то, кроме него.
Человек, которого Антара любит всей душой, Орвик Анней – колдун и государственный преступник. И сама она теперь – тоже преступница.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Молодец, так всем и отвечай, если еще кто спросит, – кивнул Жаворонок, явно не поверив. Впрочем, не исключено, что о способностях Орвика он знал и сам. Может, они и вовсе были заодно. – И долго ты вот так собираешься?.. Нельзя ж всю жизнь за ним таскаться!
Она не ответила, не смогла сказать вслух эти страшные слова. Что нет ей жизни без Орвика Аннея, что дороги другой у нее нет и не будет. Но Рик и так понял. Махнул рукой, мол, что с блаженной возьмешь.
– Ладно, раз такие дела, то пойду я, мне еще с возлюбленным твоим кой-чего обсудить надо. – Он предостерегающе поднял руку. – Да не дергайся ты, про тебя не скажу – оно мне надо? Только имей в виду, попадешься кому другому, проблемы будут
Антара об этом думала. И видит небо, пойми она, что допрашивать станут всерьез, ножа бы не выпустила. Только целила бы не в конвойных. Она смотрела, как уходит новый знакомец, и стылые пальцы безнадежного, беспросветного одиночества, неизвестно когда успевшие ослабить хват, вновь смыкались на горле.
Лиар Нейд Альвир, наследный принц Эверрана. Северо-западная граница Эверрана
Он вертел головой, разглядывая залегшие среди разнотравья каменные гребни, провожал глазами кряжистые, низкорослые дубки. А вон там, за излучиной должен начинаться лес. Сколько ж там грибов было тогда, в одиннадцатом! Но еще больше было трупов: глаза некуда деть, чтоб не зацепить очередного мертвеца, нанизанного на стрелу с красивым соколиным оперением. А может, Лиару это казалось с непривычки. Все-таки, не так уж многое он успел повидать к своим шестнадцати. Это сейчас зачерствел, пообтерся. Теперь его не выворачивало бы наизнанку при виде опушки, заваленной трупами, и не оборачивался бы он на каждом шагу, содрогаясь от чувства, будто все они укоризненно глядят ему в спину.
Хотя именно сейчас принцу снова было не по себе. Озвереть можно, четыре года минуло, столько всего с тех пор успело произойти!.. Лиар Нейд думал, что ужас и триумф тифрийской мясорубки давно погребены под толстенным слоем чужих интриг, новых сражений и бесконечных смертей вокруг. Только теперь знакомые места разбередили душу, разворочали. Воспоминания цеплялись друг за друга и лезли, лезли… Прогонишь одно – другие уже тут как тут. Совсем как тогда, на стенах: стоит убить одного «лошадника», как его место сразу же займут другие, и нет конца их строю. Память рвала грудную клетку, и принц почти воочию видел и бесконечную вереницу костров внизу, и то, как глухая обреченность на лицах людей сменяется решимостью. Слышал лязг железа и предсмертные крики, отчаянное ржание беснующихся коней. А еще – спокойный голос, отдающий приказы, который неведомо как ухитрялся пробиться через все это. Свой голос. И наступившую после тишину.
И уж точно никогда не забыть Лиару Нейду, как беспощадный восход высветил узкие улочки, заваленные телами. Как чьи-то пальцы вцепились в ворот, не давая рухнуть коленями в страшное месиво из крови, грязи и одни боги знают, чего еще. Альвир тер тогда ладони, как одержимый: казалось, что они до локтей, нет, до самых плеч измазаны красным!
– Ваше высочество! – Голос одного из гвардейцев заставил вздрогнуть. – Дозвольте спросить, станем ли мы заезжать в город? Продовольствие бы пополнить, да и кони устали.
Принц посмотрел туда, где за краешком рощи угадывались очертания стен, потом обернулся к говорившему. Тот старался держаться невозмутимо, но видно было, что остановиться в Тифре ему бесовски охота. Что поделать, люди устали не меньше лошадей, а ночевать в городе – это совсем не то же, что ютиться на скверных постоялых дворах вдоль тракта. Отказывать ребятам не хотелось.
– Нет. Не станем, – бесцветным голосом откликнулся он и, стараясь не замечать разочарования спутников, уставился вперед, на дорогу.