Время Оно

Успенский Михаил Глебович

— Не слыхал — неклюд Беломор на прежнем месте живет или переехал? — спросил богатырь.

— На прежнем вроде бы, — ответил Мутило. — Только ты к нему не спеши. Говорят, Мироед на него здорово взъелся за что-то, как бы тебе с волхвом заодно не пропасть… Да ты и не пропадешь — здесь останешься… — Водяник зевнул и еще раз зачерпнул кувшином из бочонка.

— Это мы поглядим еще, — сказал Жихарь. — Но сам посуди, можно ли голову ставить против какого-то озера?

— Против моего — можно. Во-первых, вода чистая.

Во-вторых, ее много. Лягушек нет и в помине, я их первым делом выселил. Рыбы же несчитано, да какая: лещи, подлещики, язи, подъязки, караси…

— Подкараски, — усмехнулся Жихарь.

— Нет, рыба серьезная. Хороший хозяин на такой рыбе озолотится.

— Это мне кстати, — сказал Жихарь. — Только торговать недосуг.

— Теперь дальше смотри, — сказал Мутило. — Русалка у меня, прямо скажем, не первого разбора, но работящая. Утопленник даже свой имеется, только ты на него лучше не смотри…

— Утопил, значит, кого-то или в кости выиграл? — нахмурился богатырь.

— Да нет, — вздохнул водяник. — Это рыбак здешний. Он от скуки и тоски, как бобылем остался, руки себе связал и прыгнул из лодки. Хотел, говорит, поглядеть, что по-за жизнью бывает.

— Ну, что по-за жизнью бывает, я уже видел. Давай свои кости.

Кости у Мутилы хранились в особом кисете из сомовьей шкуры. Были они старые, пожелтевшие, округлившиеся по ребрам.

— Давно бы заменил, да память дорога, — пояснил Мутило. — Это ведь те самые кости, в которые один могучий царь царство свое проиграл, и себя, и жену, и братьев. А жена у них была одна на всех. — Водяник хихикнул.

— Знаю эту повесть, — кивнул Жихарь. — Потом они дрались, дрались, пока не сравнялись…

— Вот-вот, — сказал водяник. — А коли нет у тебя ни жены, ни братьев… Не взыщи, таков уж мой талан…

— Постой! — Богатырь остановил перепончатую лапу, готовую метнуть кости. — Чтобы по-честному вышло, давай так: твой талан — мой майдан… Метать будем на плат…

С этими словами Жихарь снял с шеи дареный платок, освободил на столе место и расстелил подарок. В избе водяного хозяина стало светлее, и Мутило даже прикрыл перепонками глаза.

— До трех раз играем, — предупредил он.

— Идет, — сказал Жихарь. Он сидел на лавке без одежды, водяник тоже был голый, да и не одеваются водяники вовсе — стало быть, негде ему спрятать обманную зернь…

Они враз метнули по кости, и право на первый бросок получилось Жихарево. Он взял костяшки в горсть, потряс хорошенько, зажмурился на счастье и бросил.

Выпали шестерка с пятеркой.

— Везучий, — хмыкнул водяник. — Поглядим, как-то дальше будет.

Мутило пошептал что-то над костями, поплевал (Жихарь брезгливо поморщился), потом покатал их между лапами и лапы те враз разжал.

Шептания помогли, да не слишком — всего две пятерки огреб.

— У тебя плат наговоренный, — уверенно сказал

он. — Эти кости у меня сроду проигрышу не знали. Но первому кону не верь…

Богатырь принял кости, вытер их краем платка и на этот раз долго трясти не стал.

Выпали тройка с двойкой.

— Уже лучше, — сказал Мутило. — Ну, зернь заморская, пособи, как в старые года, правому, обличи виноватого…

Но виноватым, видно, оказался хозяин — ему тоже достались тройка да двойка.

— Третий кон главный, — сказал водяник. — Как они, кости, падут — так тому и быть.

Жихарь принял кости, закрыл глаза и стал в уме призывать всех, кто только мог ему помочь: и Беломора, и Будимира, и Проппа-владыку, и побратимов, и царя премудрого Соломона, и столь же премудрого Китовраса, и добрых адамычей, и злых ментов, и силу Святогорову, и все-все…

Он разжал руки, раскрыл очи и увидел, что пали кости самым паскудным образом: на каждой грани лишь по глазку, и глазки эти начали ему хитро и злобно подмигивать.

— Хлюзда на правду вывела, — заметил Мутило. — Теперь ты уж мой будешь, никуда не денешься… Тебе здесь выйдет неплохое житье, не сокрушайся…

— Ты мечи, мечи, — хрипло сказал Жихарь. — Не рассуждай.

Даже при худшем для Мутилы раскладе могло выпасть столько же. Стало быть, придется пытать судьбу дальше, а она этого не любит: кому же приятно, когда его пытают?

— Обман! — завопил водяник. — Так не бывает! Ты кости заговорил!

Так в жизни и впрямь не бывает. На одной кости верхняя грань венчалась точкой — единицей, на другой была вовсе пустая.

У Жихаря от страха и удивления спину словно бы подернуло инеем.

Водяник очень внимательно осмотрел обе кости — пустых граней вроде бы не было.

— Еще раз кидаем, — потребовал он.

— Договаривались же на три кона, — сказал богатырь.

— Договаривались с честным молодцем, а не с колдуном поганым, — возразил Мутило, хотя и сам относился к нечистому племени.

— Твоя же зернь, — пожал плечами Жихарь. — Тем более древняя, говоришь, царства в нее проигрывали…

— Мечи, — велел водяник. — Иначе я тебя все равно утоплю. Испортил мне, понимаешь, кости своими заговорами…

— Ладно, — сказал Жихарь. — Дело и вправду неясное и необыкновенное. Смотри, мокрозадый, — безо всяких наговоров мечу.

Он попросту сжал кости в кулак, занес над платом и раскрыл пальцы.

— Ой, не могу! — заорал Мутило и забил перепончатыми лапами по столешнице. — Наворожил на свою голову, сухопутная душа! Все говорят: нет правды на земле, а под водой она очень даже есть!

Жихарь повторил бросок водяника: один — пусто. Иней на спине растаял и пополз вниз ледяными мерзкими струйками. Теперь гнить ему, богатырю, на дне озера, служить глупому Мутиле, пугать случайных людей… Раков черных кормить…