Время останавливается для умерших
Шрифт:
— Вчера вечером в одном из пригородов в стогу сена нашли туфли, платье, чулки и комплект женского белья. Все самого лучшего качества. Я просматривал сводки из районов и сразу же подумал о чем-то таком…
— Это интересно, — сказал майор, подозрительно посматривая на меня. — Что думаешь делать?
— Привести к стогу собаку. И пойти туда, куда она поведет.
Майор поднял рюмку со своим сиропом.
— Ты неожиданно оказался в форме. Я пью за удачу в этом деле.
— А в том? — спросил я.
— И в том, с Эмилем Зомбеком тоже, — согласился он. — Но только ни на какую
Он встал и вернулся в соседний зал.
Сержант Клос положил руку мне на плечо.
— Павел, если ты хочешь продолжить дело Зомбека, я тебе помогу. У меня не хватает времени даже на отдых, но то, что есть, — твое.
— Спасибо, Франек.
Меня взволновала его верность, я больше ничего не смог сказать.
— Может, встретимся в воскресенье? — спросил сержант, — Сыграем в шахматы, поболтаем…
Нет, только не это. Если мы встретимся, то снова будем до тошноты обговаривать детали смерти Эмиля Зомбека. С меня уже было достаточно Эмиля Зомбека. Несколько недель подряд я только и думал о нем. Просыпался ночью и видел скорченное в сейфе тело Эмиля Зомбека. Засыпал под утро и думал об Эвелине, Марианне и Галине, о Макухе и Колаже, о Калете и Броняке. Нет, не мог я встречаться с сержантом Клосом в воскресенье…
— Знаешь, пойду-ка я лучше на рыбалку, — сказал я.
— Прикончил тебя этот кассир.
Да, подумал я, мертвый Эмиль Зомбек вымотал меня больше, чем любой из всех живущих.
Часть вторая
Человек в болонье
Идя берегом озера, я увидел Броняка, который сидел с удочкой на ободранной коряге. Тут же стоял прислоненный к пню велосипед. Я поздоровался и спросил, можно ли пристроиться рядом. Бронях согласился, хотя и без энтузиазма.
Я собрал удочку; вынутую из чехла, насадил наживку и забросил в озеро. Поплавок покачивался на воде, как маятник.
— Клюет? — спросил я.
— Не очень.
У Броняка было прекрасное импортное удилище. Мне уже приходилось видеть где-то такое же, но где и когда, я так и не вспомнил.
— Вы любите ловить рыбу? — снова обратился я к Броняку.
— Только это и люблю. Может, конечно, еще что-нибудь, но рыбалку больше всего. А вы?
— Тоже люблю. Только мне не везет: всегда, как соберусь поудить, появляется какая-нибудь срочная работа.
— Сегодня вам удалось.
Удалось-то удалось, но только потому, что я очень Удачно провел порученное мне дело женщины, выловленной из Вислы. Все было именно так, как я и предполагал: Цезарь, великолепный образец немецкой овчарки, несколько минут обнюхивал землю возле стога, в котором была обнаружена одежда. Потом привел нас на берег Вислы, где мы нашли следы крови. Здесь он еще раз сунул нос в белье, которое мы взяли с собой, и вернулся к стогу. Оттуда прямо через поле рванулся в сторону старых домов пригородного поселка и остановился перед дверью одноэтажной халупы.
В грязной комнате на засыпанной пеплом постели валялся вдребезги пьяный мужчина. Пес толкнул его мордой, сел перед топчаном и посмотрел на нас. Я разбудил пьяницу и бросил на одеяло белье и платье…
Из
— А как с паном Эмилем?
— Так себе, — ответил я. — Нормально.
— Понимаю, — сказал охранник. — Вам нельзя говорить. Служебная тайна.
— Можно, только сегодня я бы хотел отдохнуть от всего этого.
Охранник вытащил из воды крохотную рыбешку. Аккуратно снял ее с крючка и бросил обратно в озеро. Снова наживил удочку.
— А вы ничего нового не заметили на заводе? Такого, что бы касалось смерти Зомбека?
— Нет, — ответил Броняк.
— А вы сами что об этом думаете?
— Жаль, когда умирает хороший человек.
— Мы слишком мало о нем знаем, — сказал я. — Возможно, что у него на совести был какой-то грех.
— У каждого на совести что-нибудь да есть. Однако это не повод для убийства. Я пытался разведать кое-что своими силами. Расспрашивал разных людей, приглядывался. Но в этом деле просто не за что ухватиться. У меня с детства была тяга к раскрытию преступлений, я даже хотел стать детективом. А теперь, когда сам столкнулся с преступлением, понял, как это трудно. Труднее, чем в романах.
— У вас, кажется, есть какое-то образование, правда?
— Я даже ходил в гимназию. Но был очень ленивым, не хотел учиться и не получил аттестата. Я не жалуюсь, мне живется хорошо. У меня небольшие запросы.
Поначалу Броняк был недоверчивым, подозрительным, однако наконец разговорился. Рассказал мне, как несколько ночей подряд не мог спокойно спать, так сильно поразила его смерть Зомбека.
— Я тут узнал, что у пана Эмиля была какая-то баба. Кто знает, может, он из-за нее пропал? Возможно, она хотела, чтобы он украл деньги и убежал вместе с ней, а он не согласился? Вы знаете, все несчастья случаются из-за женщин. Или из-за водки. Я, например, не пью даже пива. Молоко, сыр, много движения, воскресенье на воздухе у воды. И тогда человек чувствует себя хорошо.
— А женщины?
— Я о них не думаю.
— Вы пережили какое-нибудь разочарование?
— Я не люблю об этом рассказывать.
— Вас, должно быть, сильно обидела какая-то женщина…
— Давайте не будем об этом говорить.
Броняк нахохлился. Замолчал и долго не давал снова втянуть себя в разговор. Прошел почти час, прежде чем он опять подал голос:
— Если бы я работал в милиции, то прижал бы как следует эту бабу кассира. Она наверняка что-то знает.
Через майора Птака я передал прокуратуре результаты расследования по делу трупа, выловленного из Вислы. Майор поблагодарил меня и поздравил с удачей. Я ответил, что благодарность и поздравления заслужил не я, а Цезарь. Потом поехал к Фальконовой. Не для того, чтобы «прижать ее», как советовал Броняк, а из все более растущего интереса: кем на самом деле был Эмиль Зомбек?
Эвелина не могла или не хотела отвечать на этот вопрос.
— Можно прожить с человеком годы, поверите ли, и совсем его не знать, — сказала она, — А я с ним виделась только раз в неделю. Он, бывало, смотрит на меня и часами слова не скажет. Книжек не читал. Покупал одни еженедельники, чтобы кроссворды разгадывать.