Время останавливается для умерших
Шрифт:
Часть пятая
Тишина в эфире
низким баритоном поет мужчина, лицо которого трудно себе представить: он на десятки километров отдален от динамика, висящего в закусочной под Старогардом.
Броняк подходит к буфету и наклоняется над застекленной витриной. Смотрит на несколько высохших бутербродов с сыром и
— Я хотел бы расплатиться, — говорит он полной женщине, стоящей за прилавком, и возвращается к столику.
— Геня! Клиент платит! — кричит буфетчица в сторону кухни.
Вскоре появляется Геня — официантка с черными волосами и очень ярким ртом. Она останавливается перед столиком Броняка и что-то царапает в маленьком блокнотике. Ее раздражает провокационное безразличие гостя. Броняк смотрит в окно, вернее, не смотрит, а явно высматривает что-то.
Бросает беглый взгляд на счет, платит. Официантка тянет с отсчетом мелочи. Однако со стороны клиента не заметно никакого жеста, освобождающего ее от скрупулезной возни с монетками, не слышно даже слова «спасибо», означающего то же самое. Броняк полностью забирает сдачу и даже дважды пересчитывает мелочь.
Официантка пожимает плечами, желая тем самым выразить свое презрение, и отходит с пустым подносом. Тарелка из-под яичницы и банка с остатками кофе по-прежнему остаются перед Броняком.
Он еще раз смотрит на часы и снова поворачивается в сторону окна. Низкий баритон продолжает захлебываться:
Не говори: любовь тебе нужна…Какой-то автомобиль резко тормозит рядом с закусочной.
Не говори о будущей надежде…Раздается дважды повторенный сигнал клаксона.
О пусть очнется сердце от сна…Броняк встает, бросает на руку плащ.
Пусть лучше будет все, как было прежде.Шыдло выходит из «симки», смотрит в сторону закусочной. В дверях показывается Броняк и быстро идет к машине.
— Вот и ты. Пунктуально.
— Я специально переждал полчаса на боковой дороге, чтобы приехать точно, — говорит Шыдло.
— Паспорт для меня?
— Получишь в Щецине. Встретимся завтра вечером в «Континентале», в девять. Ты приготовил снимок для паспорта?
— Заберешь меня сейчас?
— С ума сошел? Тебя же разыскивают.
— Тебя тоже, — отвечает Броняк.
— Тем более мы не можем рисковать. У меня паспорт на чужое имя и заграничные номера. Меня уже задерживали, но извинились и отпустили. Если бы я вез тебя, то это кончилось бы гораздо хуже, без извинений.
— А я? — цедит Броняк сквозь стиснутые зубы. — Только у меня контакты в «Протоне», и только я смогу организовать там сеть, хоть и «погорел». Нужно было сразу же поручить это мне, а не Зомбеку.
— Надеюсь,
— Ты бы приехал в любом случае. Побоялся бы, что я тебя засыплю прежде, чем ты выберешься из Польши.
— Зачем ты так говоришь? С нашим уровнем подготовки — не засыпаются, ты это знаешь. Знаешь также, что нужен нам. Габрысь, здесь нельзя торчать. Поезжай каким-нибудь поездом в Щецин. Завтра в девять вечера я принесу паспорт в ресторан «Континенталя».
Мимо проезжает машина, за ней другая. Шыдло наблюдает, как последний автомобиль скрывается за поворотом. Он обеспокоен.
— Да завтра, Габрысь. Ты не забыл о фотокарточке для паспорта? Давай, чего ждешь?
Броняк засовывает пальцы в нагрудный кармашек пиджака, но передумывает и прячет руку в карман брюк.
Шыдло замечает в его глазах огонек ненависти и отступает всего на полшага…
— Выключи радио, — говорит буфетчица черноволосой официантке. — Мне уже плохо от этих любовных песен. Только вздыхают и сохнут, ничего больше. Стошнить может.
Официантка иронично улыбается.
— Кому как. Когда мне будет столько же лет…
— Не беспокойся, — подхватывает буфетчица. — Ты до моих лет не доживешь… Сколько тебе дал тот клиент?
— Хрыч и скряга. Проследил, чтобы я сдала ему последние пять грошей.
— Такой элегантный мужчина и… скупой.
— Элегантный! — официантка выключает радио. — Теперь так — чем больше скряга, тем лучше одет.
В наступившей тишине раздается гул мотора. Это отъезжает машина, остановившаяся перед закусочной несколько минут назад.
В зал вбегает повариха в перепачканном фартуке, ее правая рука облеплена рыхлым тестом.
— Езус Мария, убили!
— Кого, где? — охает буфетчица. И кричит официантке, побежавшей в окну: — Отойди, это тебя не касается!
— Ножом зарезали, — вопит повариха, — собственными глазами видела! Мой пацан туда сбегал. Всюду его черти носят!
Она шлепает по затылку мальчишку, который стоит рядом.
— Кого убили? — спрашивает официантка. — Того хрыча, что здесь был?
— Думаешь, я побегу смотреть? Лежит там один тип прямо под кухонным окном, где машина стояла, а ударил его чем-то по голове тот, что стоял рядом. Да еще потом ножом пырнул. А пацан сразу туда, интересно ему, дураку. Когда-нибудь и его еще прирежут! Будет тогда знать!
Она снова отпускает подзатыльник мальчишке.
— Не бей ребенка, — говорит официантка, — что ты от него хочешь? Еще дураком станет от битья. Нужно позвонить в милицию.
— Ты и звони, — огрызается повариха. — Я в свидетели не пойду. Тот, что ножом пырнул, вскочил в машину и тю-тю. А этот лежит под окном… Что за люди, так бросить человека!
— Не для того убивал, чтобы с собой забирать, — перебивает ее официантка. — Может пойти туда, посмотреть — вдруг он еще живой?
— Ты лучше не лезь в такие дела, — удерживает ее буфетчица. — Позвони в отделение. Там на стене написан номер, химическим карандашом.