Время палача
Шрифт:
— Знаю я твое воркование,
— А что? По-моему, пока получается.
— Да разве я что говорю!
— То-то! Только ты уж и дочку с собой приводи.
— А меня тебе мало?
Альберт Полуянович самодовольно усмехнулся.
— Ты же знаешь, я мужчинка ненасытный. И тебе, и ей отломится. Никого не обижу.
— Ох, и козел ты, Альбертик!
— Брось! Ей это даже полезно. Все лучше, чем сопляк-сифилитик в грязном подъезде вставит. Похватит какую-нибудь болячку, и будешь с ней потом возиться. Кстати, на следующей неделе к нам Сам заезжает, слышала, небось?
— Неужели сам?!
— О чем и речь. Так что нужно все тщательно отрепетировать.
— А если не получится?
— Вот и приводи девочку. Проведу ликбез по полной программе. Заодно и ты посмотришь, поучишься.
— Смотреть я люблю.
— Тогда до вечера, котенок!
Виляя обширным задом, «котенок» проследовала по коридору дальше. Физкультурник же, поднявшись этажом выше, зашел в свой кабинет, тщательно притворил дверь. Приблизившись к столу, торопливо включил монитор. Камеры, спрятанные в душевых, послушно начали передавать изображение. На левом экране мылись девочки, на правом — мальчики.
Выпятив губы, Альберт Полуянович удобнее устроился в кресле, вытянул ноги. Подобные минуты он обожал. Выбор очередной кандидатуры, неспешная оценка минусов и плюсов, попытка представить себе, как это у них будет впервые…
Скажи кто учителю, что он давно превратился в садиста-растлителя, он бы искренне обиделся. Художник, способный оценить истинную красоту, — да, пожалуй! Режиссер-постановщик — тоже в цвет, но никак не растлитель! О каком растлении вообще идет речь, если детям прививаются навыки, без которых в этой жизни все равно никак не обойтись. Возможно, чуть раньше положеного, но и это вопрос тоже спорный. Во всяком случае, мастурбировать все начинают с малолетства. Зачем же безобразить «всухую», когда есть возможность приобщения к полноценному бытию? Ну, а проколы случаются со всеми. И тех двух мальчишек, что начали вдруг царапаться и кусаться, наказал бы всякий. Кстати говоря, в Турцию с Грецией к «приемным родителям» дети также уходили вполне добровольно. А уж куда их там пристраивали и в какие такие гаремы они попадали, это было уже не его заботой.
Оживившись, Альберт Полуянович подался к экрану. Взгляд его умаслился, губы сами собой вытянулись в трубочку. Пожалуй, эту рыженькую надо будет пригласить сегодня на медосмотр. Маленькая, а уже сочная, и чем-то неуловимо напоминающая похотливую Настену. Вот и пусть говорят, что детям ЭТО еще рано. Хрен там, рано! По его мнению, так в самый раз!
Увлеченный происходящим на экране, Альберт Полуянович не заметил, как замок в двери приглушенно щелкнул, дверь плавно распахнулась. А в следующую секунду экраны погасли. Словно некто сердитым рывком выдернул штепсель из розетки.
— Привет, лесоруб!
Вздрогнув, учитель физкультуры вскинул голову. У стены стоял человек в плаще. Руки в карманах, глаза прищурены, лицо самое обыкновенное.
— Как вы сюда попали?
— Как и ты, пакостник. Через дверь.
— Черт!.. Да кто ты такой? — толкнувшись руками от подлокотников, Альберт Полуянович поднялся, не без удовольствия отметив, что на полголовы выше нагловатого гостя. Да и по комплекции этот красавчик был ему не ровня.
— Я, милый мой, твоя судьба. Хватит, поизгалялся над детишками.
— А ну-ка вон отсюда! — физкультурник сердито шагнул вперед, и в тот же миг правая рука гостя вынырнула из кармана. Она была пуста, в этом любитель малолеток мог бы поклясться, однако нечто невидимое с ужасающей
— Но я… Вы же не можете так просто…
— Могу. Я, дорогой мой, все могу, — мужчина брезгливо покривился и неспешно приблизился к столу. — Честно скажу, раздавил бы тебя сразу, но кое-что для начала ты сделаешь.
— Я не буду ничего делать!..
Темные глаза мужчины неожиданно и противоестественно надвинулись вплотную, стали пугающе большими.
— Ты сделаешь все, о чем я попрошу. Без возражений и самым аккуратным образом. Ты понял меня?
Голова Альберта Полуяновича мелко затряслась. Сказать «нет» он попросту уже не мог. Глаза незнакомца явственно жгли, парой шурупов сверлили мозг.
— Тогда слушай и запоминай. Сначала ты сотрешь эту гадость. — Гость кивнул в сторону мониторов. — Все кассеты, какие есть. А потом накажешь своих собратьев. САМ накажешь. Мужчина ты крепкий, так что, думаю, справишься. А сейчас ты сядешь и напишешь заявление в органы. Я тебе помогу. И получится у нас с тобой все тип-топ. Пока письмо дойдет, ты уже и с подельниками разрешишь все проблемы. Конечно, придется посидеть — и немало, но иначе мозги тебе не прочистить.
Склонив голову набок, Палач оглядел комнатку, задержался взором на узенькой кушетке возле стены, вновь вернулся к хозяину кабинета. Оглядев преподавателя физкультуры с ног до головы, оценивающе прищурился. Подтянутый, где-то даже симпатичный. Иметь такого в мужьях мечтала бы не одна сотня женщин. Выстави на российский аукцион, купили бы без разговоров. Еще и цену взвинтили бы до хорошенькой суммы. А вот метатело Альберта Полуяновича явно подкачало. Мощное и складчатое, оно было даже не коричневым, а черноватым. Словно тронутый гниением гриб шампиньон. Отходящие в стороны ласты-мантильи судорожно шевелились. Судя по их размерам человек этот действительно был не самым слабым. И обаять, и заставить, и придушить мог проще простого. Во всяком случае, с детьми это у него наверняка получалось. Приобнял одной «ластой», чуть приласкал другой, предупреждающе стиснул третьей.
Впрочем, сейчас у насильника вряд ли что могло бы получиться. Ужас помутил его сознание, заставил предательски дрожать колени. Это было стыдно и непривычно, но Альберт Полуянович ничего не мог с собой поделать. Пожалуй, никогда в жизни он так не боялся. От гостя исходили пугающие флюиды, сходу заставляющие верить в самую стервозную мистику. Этого не могло быть, но это было! И краешком сознания Альберт Полуянович понимал — прекратить ужас он мог только немедленными действиями…
Собравшись с силами, поклонник юных тел ухватился за тяжелый офисный стул. Всего-то несколько хорошеньких ударов! Сначала по черепу, а потом по хребту. И парочка свирепых пинков под ребра. И все! Весь этот бред разом завершится…
Подхваченный за спинку стул стремительно взмыл вверх, вывихивая пальцы, с той же стремительностью опустился. Не на спину страшного гостя, а на голову физкультурника. В глазах слепяще вспыхнуло, от боли Альберт Полуянович задушенно вскрикнул.
— Угомонись, касатик! В следующий раз сделаю еще больнее.
Неведомая сила небрежно сграбастала учителя физкультуры за горло, рывком подтянула к столу. При этом жутковатый гость даже не сдвинулся с места.
— Садись, лесоруб. — Палец незнакомца указал на кресло. — Бери бумагу, пиши. И не скули. С таким отношением к боли на зоне тебе придется, ой, как трудненько!