Время перемен 2
Шрифт:
Мы пришли вчетвером ночью со стороны садов и залегли среди кустов и камней, обозначающих забор. Мы лежали и думали, скорее бы уже эти гребаные моджахеды пришли. Все сразу стало чесаться, сразу стало холодно и все части тела, лежащие на земле, быстро замерзли. И ведь особо не пошевелишься из-за очень хлипких укрытий, за которыми мы прятались, поэтому, чем меньше двигаешься, тем меньше вероятность, что тебя заметят. Было неясно, откуда придут гости, с улицы или, как и мы – с тыла. А если с тыла, то нарвутся они на кого-то из нас или нет, или вообще заметят нас или
Ночью по улице к дому подошли четверо бородатых мужчин. Их заметил Малыш, сидящий в соседнем дворе ближе к улице, когда они прошли мимо его схрона.
Мужики зашли в дом, а Малыш добрался до моей засады и сообщил об этом.
«Токарь, выдвигайся к окну, слушай и переводи, что сможешь, и мы поближе к дому подтягиваемся. Диод, выходи на связь с базой», – я отдал команды, после чего я, Токарь и Малыш стали приближаться к дому с разных сторон, держа оружие готовым к стрельбе.
В доме был слышен тихий мужской голос, монотонно бубнящий приказы, а ему отвечал, похоже, хозяин дома, молодой человек лет 15, наверное, сын Фатимы.
Я сам вслушивался в шум, но мало что слышал, далеко был от окна. В паре метров, контролируя общую обстановку со своей стороны, а Токарь прильнул к самому окну и
слушал. Затем наступила тишина, и стало слышно, что люди кушают.
Токарь отполз от окна и стал шептать мне о том, что он смог понять: «В общем, ни хрена не понятно толком, но некоторые слова я уловил: взрывчатка, караван пришел, военная часть, минирование и взрыв. Они сейчас пойдут к лагерю шурави».
Ползи к Диоду и доложи, пусть связывается с «Лозой», а мы тут пошумим.
Я достал световую гранату и переместился ко входу в дом, попутно показав себя и световую гранату, прикрыв рукой глаза, сидящим напротив Малышу и Шмелю. Парни также подтянулись к дому, контролируя окна – все изготовились к бою, после чего я распахнул дверь и кинул гранату в комнату. В ночи в окно и дверь блеснула яркая вспышка, а следом за ней перекатом в комнату вкатился я, а следом за мной так же «вползли» Шмель и Ромео. В комнате у дастархана сидело четверо гостей, старик и его внук, а Фатима со старухой были в углу комнаты на «кроватях», все усердно терли глаза.
На дари я крикнул: «Всем сидеть, стреляю!» – а затем нанес удары прикладом автомата ближним ко мне бойцам, положив их на пол. А Шмель проделал тоже самое с дальними от меня афганцами, заодно, стукнув и сына Фатимы.
«Контролируй теток, тут всего можно ожидать», – буркнул я Ромео, принявшись вязать руки душманам и пареньку.
Диод передал по рации ситуацию и попросил подкрепления. БТР и грузовик, нарушив ревом своих моторов ночную тишину, выползли из лагеря, приближаясь к городку.
Один мужик оклемался, стал подниматься с завязанными руками и, резко боднув головой в лицо Шмеля, кинулся на улицу. В дверях он столкнулся с Малышом, которого, по инерции снес, несмотря на нанесенный разведчиком кулаком удар в челюсть. Но на Малыше он, все же, споткнулся и они стали кататься по земле. Малыш оглушил того и затащил в дом.
Я развязал им кушаки на штанах
– Кент, ты чего удумал?
– А ты со спущенными штанами пробовал бегать?
– Хе, точно.
А еще я быстро прощупал накидки, жилетки и рубашки у пленных, вытаскивая что-то из карманов и кидая себе в рюкзак. Затем вышел во двор и засунул деньги, а это были именно они, под камень на земле.
Такую картину пленных почти без штанов и застали прибывшие разведчики, а за ними и экипажи автомашин.
По итогам операции при допросе выяснилось, что у города в схроне расположен тайный склад, куда вчера пришедшим караваном завезена партия оружия, в том числе гранатометы, ручные пулеметы, мины и взрывчатка. Эта группа должна была заняться минированием подходов к базе, а остальная банда должна была окружить советский лагерь и пощипать его. В общем, своими действиями мы спугнули остальную группу, поэтому, продежурив у выпотрошенного схрона в близлежащем предгорье несколько ночей, было принято решение сворачивать операцию по поимке душманов. Но, в любом случае, в штаб дивизии пошел отчет о выявлении и поимке диверсионной группы, которая производила рекогносцировку местности для нанесения ночной атаки по нашей части.
Как-то после этой операции дело сдвинулось, и наше отделение стало натыкаться на небольшие группы перемещающихся в горах вооруженных людей и караваны. Меня никто проверять не стал, а я на следующий день со своим отделением пришел в этот дом и забрал спрятанные денежные знаки.
– Сколько взяли, командир?
Я при всех пересчитал деньги, и оказалось, что у нас на руках две тысячи долларов и около 10 тысяч афгани, что составляло еще порядка 900 долларов. Не много, но и немало, но у нас появилась черная касса отделения
«Калинин, едем в Герат, бери своих охраной», – сообщил мне Пономаренко.
– Есть, товарищ подполковник.
Первым шел БТР, за ними грузовик с нами, армейский «УАЗ» и замыкал колонну еще один БТР.
Мы приехали в городскую военную комендатуру и пока Пономаренко шлялся по своим делам, мы смотрели по сторонам, прогуливаясь возле машины и БТРа. Вдалеке возвышались мощные крепостные стены крепости Герат. Подъехала тентованная машина, из которой выскочили солдатики с автоматами и трое наших танкистов без оружия. Из кабины вылез капитан из военной прокуратуры, и вся эта команда двинулась в здание.
«Что это, парней за что-то арестовали?» – заинтересовались мы и бтровцы.
«Похоже, что за мародерство или убийство мирных граждан ребята попали под раздачу», – задумчиво заметил я, думая о своем.
– Кент, ты откуда знаешь?
– Предполагаю, хотя могут быть и дезертиры или же спасенные из плена. Сейчас «КР» выйдет, у него и спросим.
Через час вышел с портфелем документов наш контрразведчик.
– Товарищ подполковник, а тут ребят наших привезли, что с ними?
– Приедем, я проведу с вами всеми политбеседу, но скажу, что плохо у них дело.