Время перемен 4

Кириллов Александр

– Без базара, все будет аккуратно.

В это же время со мной проводили первичное оформление. Передо мной выступал какой-то молодой, высокий и полноватый младший лейтенантик: «Смотри, какой шустрый. Ты знаешь, что с тобой за это будет, стрелок?»

– Следствие, суд.

– Да вот ни разу ты не угадал. Вначале тебе будет очень больно.

– А вы на что, чтобы оградить меня «от очень больно»?

– Как мы на что? Мы все, что положено, соблюдаем. Давай уже, колись.

– В чем?

– Фамилия,

имя, отчество, год рождения, где проживаете?

– Заднепровский Петро Петрович, 30 лет, проживаю в Заднепровске.

– Это где же такой город?

– Поселок, за Днепром.

– Ты мне тут дурака не валяй. Четко отвечай, где это?

– Одесская область, карту возьмите и найдете.

– Буду я еще карты искать. А ты чего такой борзый? Вот отведем тебя в клетку, посидишь там ночь в компании, будешь посговорчивее.

– Младший лейтенант, опрашивайте меня дальше, без ваших комментариев.

«Быркин, я сам заполню документы. А ты продолжай заполнять текущие отчеты, – бросил к нему Рыжуков, а затем обратился ко мне, – вы, товарищ, убили сына очень уважаемого и авторитетного в городе предпринимателя с большими связями. Я понятно сказал?»

– Понятно.

– Сейчас вас отведут в общую камеру, там сидят люди этого бизнесмена, четыре человека. Если договориться не сможете, стучите и кричите. Помогу, правда, не сразу, но помогу. Отправить вас к ним мне придется.

– Понимаю.

– Да, я хочу работать дальше.

– Понимаю, будем решать проблемы по мере их появления.

– А что, правда, есть городок Заднепровск?

– Понятия не имею, это для этого наглого лейтенанта сказал.

– Хорошо, завтра вас и оформим.

«Если меня завтра оформят, то тогда пиши – пропало, ночью в СИЗО в камере удавят или на заточку нарвусь. Значит, решать вопросы надо сегодня», – подумал я, пока еще сидя на стуле.

Какой-то сержант спокойно, а неугомонный младший лейтенант, периодически пихая меня и подгоняя, подвели к двери камеры, где с меня сняли наручники.

– Иди, отдохни, Заднепровский или Заднепроходский, забыл как тебя, а утром продолжим общение.

Я зашел в камеру, где сидело четверо здоровых лбов. Я видел и слышал, о чем они беседовали с Рыжуковым, поэтому представлял, с кем мне придется иметь дело.

Я подошел к стенке, ожидая начало шоу.

– Слышь, мужик, а чё, представляться не надо? Поговори, про себя расскажи?

– Я представился в отделе, говорить не хочу, а ты не прокурор, чтобы я тебе о себе рассказывал.

– Борзый.

– Мужики, я тут посижу немного и уйду, вы уж без меня беседуйте.

Слово взял довольно здоровый мужик, самый старший по возрасту из сидящих: «Брателло, ты серьезно разозлил очень большого человека. За это отвечать надо».

– Эти обкуренные

подонки хотели похитить двух девушек. Представь, если бы это была твоя родственница.

– У меня нет родственницы, но нам приказали поговорить с тобой.

– Парни, я бывший военный, пока вы росли, в школе учились, я в Афгане, в других странах свою кровь проливал. Давайте разойдемся спокойно.

Парни поднялись и стали походить ко мне, охватывая полукругом.

– Брателло, я все понимаю, но за дела ты должен ответить. Так что не обижайся.

– Хорошо, тогда и вы без обид.

– Чего?

Я шагнул ему навстречу и ударил кулаком в кадык – один труп есть. Второй получил ногой в пах и согнулся, громко причитая, а третьего я наповал свалил ударом кулака, проломив височную кость. Последний, оставшийся один на один со мной боевик, рванул к двери и стал орать, чтобы его выпустили. Я свернул шею болезному, который сидел на полу и держался за пах, и приблизился к кричащему о помощи.

– Кто вас послал, за что?

– Мужик, все скажу, не убивай.

– Говори.

– Ты завалил сынка Ореховикова, это конкретный местный бизнесмен. Нам приказал тебя прессануть Громов, мой босс, начальник службы безопасности Ореховикова.

– Снова Громов, теперь у меня появились пересечься с ним уже личные мотивы.

– Мужик, без обид, мне приказали, я должен был сделать, иначе смерть.

– Но, ты же не сделал того, что тебе приказали, значит, что?

– Нет, не надо, мужик!

Он стоял напротив меня, выставив кулаки. Я сделал шаг вперед, он выбросил кулак в меня, я блокировал удар, отбив в сторону, и нанес встречный в лицо, от которого тот попятился назад и ударился спиной о дверь, а я подскочил, обхватил его за голову и с хрустом позвонков свернул шею.

– Вот так, ребята.

Рассадив убитых мужиков у стен, я затарабанил в дверь и стал орать «Помогите».

– Посмотреть бы, что там делается!

«Сиди на месте, лейтенант. Нет, иди, выпусти мужика. И шевелись, давай, – добавив более тихо, – разъел себе жопу, работничек».

Рыжуков ушел к себе в кабинет, позвав кивком головы одного из сержантов, а в дежурке осталось сидеть двое сотрудников. Быркин подошел к двери, глянул в глазок, пробормотав: «Непонятки какие-то, только что орали, а сейчас сидят вдоль стен, словно мертвые?»

Он открыл дверь и вошел в камеру.

– Что за крики, почему орали?

Сильный удар ногой в колено от сидящего на полу человека свалил лейтенанта на пол. Он заорал от боли и схватился за ногу. Я же подскочил к нему, нанес удар по шее, чтобы он заткнулся, а затем от души кулаком по челюсти. После проведенной экзекуции достал из его кобуры табельный «ПМ» и, проверив патроны, вышел в коридор.