Время перемен
Шрифт:
— Любимая, — целуя ее, улыбнулся он, — чем отчетливее ты будешь сознавать скудность своих знаний, тем больше сможешь узнать.
Глубина и мудрость его слов стали понятны ей не сразу, а после определенных раздумий.
Ее смущала мысль, что пока она терзалась по поводу незначительности своей благотворительной деятельности, в мире назревали серьезные противоречия, которые, по мнению Пэта, со временем могли стать поводом к войне.
Из разговоров Кэти узнала, что Германия завидовала Англии, у которой имелись многочисленные колонии, а это открывало огромные возможности. Хотя Германия
Еще Кэти стало известно, что англичане теперь вызывали у немцев неприязнь, а не восхищение, как в прежние времена. Их явно раздражало шутливое отношение к ним англичан, большая часть которых называла немцев «колбасниками», так как колбасные лавки принадлежали в основном именно немцам. А еще у немцев были большие животы, потому что они чересчур любили пиво.
Кэти слушала и смеялась. Иногда она презирала себя, что не высказывает свою точку зрения, особенно, когда речь заходила о детях рабочих и важности их обучения. Но дамам было не принято обсуждать политику.
Первые месяцы жизни в усадьбе стали для Кэти сплошным праздником. Ее постоянно развлекали и занимали, но раз в неделю она обязательно ездила навестить родных. Чаще всего ее сопровождал Пэт, и супругов неизменно встречали с распростертыми объятиями.
В тот год Рождество стало для Кэти особенно счастливым. К ним приехали отец и Бриджи. Они пробыли у них три дня, на радость Кэти, так как сильный снегопад сделал дороги непроходимыми.
Именно тогда ее стало подташнивать в первый раз. Это окончательно подтвердило верность ее предположения, о котором она пока ничего не говорила мужу. Кэти сообщила ему новость спокойно, без притворной скромности, но с радостным блеском в глазах. Пэт молча прижал жену к себе и замер. Никаких слов не хватило бы ему выразить нахлынувшее чувство.
В последующие месяцы Пэт баловал Кэти, как ребенка. Немало времени он уделял образованию жены, продолжая дело, начатое Бриджи, которая как выяснилось, вложила в нее лишь самые элементарные знания. Кэти охотно училась, расширяя свой кругозор.
Появление ребенка ждали в июле. Подготовка шла полным ходом. Приданое могло вполне подойти и наследнику престола. Весь дом был охвачен волнениями: от винных погребов до третьего этажа, где рабочие в течение трех месяцев сооружали роскошные апартаменты для долгожданного малыша. Они включали: детскую для дневных занятий, спальню, комнату няни и гостиную.
Схватки начались в воскресенье, когда небо стали заволакивать тучи, предвещая бурю, разыгравшуюся только под вечер. Она бушевала всю ночь и затихла лишь на рассвете, когда громкий крик Кэти известил всех о рождении ее сына.
Час спустя ребенок уже лежал в колыбели рядом с кроватью матери. Пэт подошел и склонился над малышом.
— Какой он страшненький, будет весь в меня, — рассмеялся он.
— Все дети рождаются некрасивыми, — шепотом ответила Кэти. — Но
— Кэти, дорогая моя Кэти, как мне отблагодарить тебя за твой чудесный дар? Как? Как? — Пэт нежно взял в руки ее лицо и с такой же нежностью поцеловал.
Она, счастливо улыбаясь, закрыла глаза и уснула.
Няня дивилась тому, каким тихим оказался малыш, ей не приходилось раньше встречать таких детей. Кормилица считала, что все дело в ее молоке, потому что младенец неизменно сохранял довольный вид. Он редко плакал, а с лица его не сходила улыбка. Шли дни, кожа на личике разгладилась, мальчик больше не казался страшненьким и смотрел на мир широко раскрытыми удивленными глазами.
Кэти не смогла бы точно сказать, когда впервые у нее возникли подозрения, что с ребенком не все в порядке. Может быть, когда заметила, что малыш не пытается тащить в рот ее палец, чтобы пососать, а вместо этого, вяло держит его, глядя на мать ничего не выражающими глазами? Или когда обнаружила, что выражение его лица не меняется?
— Он у вас просто ленивец! — начала ворчать няня, когда мальчику исполнилось три месяца. — Детей надо шлепать время от времени, тогда они становятся поживее. — И она не замедлила продемонстрировать свой метод воспитания.
— Не смейте никогда поднимать на него руку! — гневно крикнула Кэти, схватив ребенка с ее колен.
Няня не ожидала такого взрыва. Она считала, что молодая мама, не имеющая опыта обращения с детьми, будет во всем с ней соглашаться. И вдруг — буря родительских чувств. Такая вспышка больше подходила простой женщине, но никак не светской даме, хозяйке поместья. Няня сочла себя оскорбленной и не скрывала своего раздражения.
Когда ребенку исполнилось четыре месяца, Кэти пригласила новую няню, вдову из деревни. Эта женщина шесть раз рожала, но четверо ее детей умерли, а двое уже имели сейчас свои семьи. Она была добрая, рассудительная женщина и не навязывала свои советы. Видя, что хозяйка не интересуется ее мнением, благоразумно предпочла держать его при себе.
В год ребенок не говорил ни «мама», ни «папа», он не пытался не только ходить, но даже ползал с трудом. Кэти усаживала сына на ковер, протягивала к нему руки и звала:
— Иди, иди ко мне, милый.
Малыш смотрел на нее и его улыбка становилась шире обычного, приподнимая уголки безмолвного рта. С усилием он неуклюже шлепался на четвереньки и медленно полз к ней, подняв голову и не сводя с нее глаз. Кэти подхватывала его на руки и, прижимая к груди, старалась подавить страх, который с каждым днем все настойчивее сжимал ее сердце и грозил затмить разум.
Но прежде, чем произошел нервный срыв, она смогла излить свои чувства. Это случилось однажды ночью. Кэти стояла у кроватки, глядя на спящего ребенка. Прижав руки к лицу, она в отчаянии качала головой. Голос Пэта заставил ее вздрогнуть.
— Давай поговорим, Кэти, — сказал он, решительно поворачивая ее к себе лицом. — Давай поговорим. Нам придется с этим смириться. Пойдем. — Муж обнял ее и повел вниз в их спальню.
Она рыдала не меньше часа и была близка к истерике. И лишь когда Пэт пообещал, что вызовет врача, немного успокоилась.