Время побежденных
Шрифт:
— Умолкни.
Я подошел к двери и прислушался — оттуда не доносилось ни звука.
Я тихо постучал.
— Док! Эй, док!
Тишина…
— Док! Да открывай же, черт возьми!
Хенрик слегка нажал на ручку двери, и она плавно приоткрылась. В комнате было темно и совершенно тихо.
— Его тут нет, — сказал Хенрик.
— Да куда же он подевался?
— Он даже и не ложился. Постель не смята.
— Черт! Куда он делся?
— Нет времени, Олаф, — спокойно сказал Хенрик, — пошли.
Я
— Но док… нам надо его дождаться.
— Если он внизу, мы найдем его там, — ответил Хенрик. — Но мне почему-то кажется, что его там нет.
— Да что происходит, Олаф? — жалобно спросил Карс.
— Мы уходим. Тихо и незаметно, как настоящие джентльмены.
— Я не настолько джентльмен, чтобы слинять до завтрака.
— Уж придется.
— И куда делся док?
— Уймись ты, Бога ради, — душевно попросил Хенрик, — пошли.
И мы начали осторожно спускаться по лестнице.
Хенрик шел первым. Я за ним. Он уже был на нижней площадке, когда я окликнул его.
— Хенрик!
Он застыл на месте.
— Без паники. Нас пока еще никто не тронул. Так что не делай глупостей.
— Что же мне, дожидаться, пока нам глотки перережут?
— До этого пока еще не дошло, верно?
— Дурак ты, Олаф, — грустно сказал Хенрик, — прекраснодушный дурак.
В гостиной было темно. Я наткнулся на стол — он почему-то стоял совсем не там, где вечером, но я что-то не помнил, чтобы его передвигали. Пока я, чертыхаясь, обходил его, Хенрик миновал меня и направился прямиком в угол, где стоял стул, на который мы вчера свалили оружие.
— Тут его нет, — сказал он почти в полный голос, — пусто.
— На стуле нет? Ну посмотри на полу.
— На стуле? Да тут и стула-то никакого нет.
Карс, который стоял рядом со мной, недоуменно оглядывался.
— Я ничего не понимаю, Олаф, — наконец сказал он.
— Кто из нас видит в темноте? Я, что ли?
— В том-то все и дело. Я не понимаю того, что вижу.
Хенрик оставил бесполезные поиски оружия, подскочил к камину и поднес зажигалку к дровам. Они вспыхнули, точно сухая солома, и пламя озарило комнату.
Комнату?
Я не увидел ни черта из того, что тут было вечером…
Не комната — скорее пародия на комнату, на дом; вместо давешних занавесок окно застилала какая-то рваная серая тряпка — подойдя поближе, я понял, что это плотная паутина. Покосившийся стол на трех ногах мрачно высился совсем не там, где он стоял вчера вечером. Проваленные половицы зияли черными дырами, точно челюсть с выбитыми зубами. В углу свалены какие-то бесформенные груды тряпья; дверь, провисшая на одной петле, медленно раскачивалась при полном отсутствии ветра.
У меня подкосились ноги.
— Что ты стал как столб? — прошипел Хенрик. — Хрен с ними, с пушками! Надо убираться отсюда!
Он наклонился и подобрал валявшуюся на полу
— Что ты теперь скажешь? Все еще будешь утверждать, что все в порядке?
Я тоже оглянулся в поисках подручного предмета, но поблизости больше ничего не было… разве что открутить еще одну ножку у этого проклятого стола?
Я уже было двинулся к нему.
— Куда это вы так торопитесь, ребята? — раздался негромкий голос.
Я резко обернулся.
В дверях стоял Гарсиа. Освещенный пламенем камина, он спокойно наблюдал за нами, скрестив руки на груди.
— Ах ты, тварь! — тихо сказал Хенрик.
— Ну зачем же так грубо? Все было так хорошо, так спокойно…
— Ой, Олаф, — проныл у меня за спиной Карс, — где наши пистолеты?
— Оружие? — поднял брови Гарсиа. — Зачем вам оно? Тут вам оно ни к чему.
Надо бы заткнуть его, пока не сбежались остальные, подумал я. Мы тут такой шум подняли…
— Чем вы недовольны? Разве мы вас плохо встретили? У нас так редко бывают гости с Большой земли…
Горло у меня перехватило, я какое-то время не мог сказать ни слова. Наконец хрипло выдавил:
— Кто вы такие, черт подери?
— Как это «кто»? — удивился Гарсиа. — Мирные поселенцы, чудом уцелевшие в Гиблых Землях. Мы…
Хенрик с той стремительностью, которая просыпалась в нем в критическую минуту, ринулся вперед. Кочерга, прочертив дугу в воздухе, обрушилась на голову Гарсиа.
Тот даже не пробовал защищаться.
Я внутренне напрягся, ожидая услышать омерзительный хруст костей, но раздался лишь негромкий чавкающий звук, точно кочерга погрузилась в студень. По телу Гарсиа пробежала чуть заметная волна, и он, отступив на шаг, продолжал усмехаться из освещенного пламенем угла.
— Ой, как нехорошо, — сказал он. — Вот она, благодарность за гостеприимство.
— Сука! — выкрикнул Хенрик.
Я, подскочив к камину, ногой выбросил пылающие поленья на пол. Пламя, попав на сухие доски, тут же распространилось дальше — я никогда не видел, чтобы дерево горело с такой скоростью.
Хенрик бросился назад, к выходу, и теперь между нами и нашим хозяином метались и плясали языки огня.
Но Гарсиа, стоявший у подножия лестницы, не двинулся с места. Положив руку на перила, он ухмылялся нам из-за стены пламени.
— Черт! — сказал Хенрик. — Его ничто не берет! Пошли отсюда! Быстро!
— Но наши вещи! — вопил Карс. — Оружие!
— Нет наших вещей, — проорал в ответ Хенрик, подталкивая Карса к выходу. — Сматываемся, идиоты!
Я ринулся за ними и, уже стоя на пороге, на миг обернулся. Комната, освещенная пламенем пожара, на миг предстала мне такой же, как прежде, — розовые занавески лизал огонь, по белоснежной скатерти на столе плясали языки пламени…