Время покупать черные перстни
Шрифт:
Всхлипывая, она побежала к станции метро. Гиб остался один. В душе у него не было ничего, кроме ненависти ко всем оптикам на свете.
С противоположной стороны улицы на Гиба смотрел человек в резиновых сапогах и таком же фартуке, со скребком и метлой в руке.
— Здравствуйте, — сказал он, подходя к Гибу. — Простите, что руки не подаю. Работа, как видите, грязная.
Гиб все еще стоял в оцепенении.
— А, это вы, — произнес он, узнав, кто перед ним. — Профессор многомерной топологии. Как же, как же… помню.
— Живете новой жизнью или…
—
— А мне, как видите, нашли применение. И знаете — я даже доволен.
— Заявите обо мне?
— Нет, что вы!
— Спасибо… Хотя теперь все равно.
— Почему?
— Долго рассказывать.
— Что вы думаете делать дальше?
— У меня есть темпер. Смотаюсь к пещерным людям.
— Вас найдут.
— Пусть. Один вопрос на прощание. Позволите?
— Давайте.
— Проникнуть в будущее на наших темперах можно?
— Можно. В принципе только перемещение в будущее и возможно. С помощью релятивистских эффектов можно ускорить течение времени для какой-то замкнутой системы. Для того чтобы двигаться против вектора времени, приходится использовать свойства параллельного мира.
— Слышал. Зеркальный мир. Две реки, текущие рядом, но в противоположные стороны.
— Именно. Мир, тождественный нашему, но построенный наоборот. Наше будущее — их прошлое. Темпер проникает в параллельный мир и движется по вектору времени в чужое будущее, затем возвращается в наше измерение и оказывается далеко в прошлом.
— Кто-нибудь уже побывал в будущем?
— Не знаю. По крайней мере я не слышал, чтобы кто-нибудь оттуда вернулся. Все подступы к будущему контролируются. Время такая же материя, как, к примеру, вода. Волна, поднятая лодкой, еще долго плещется у берега.
— Я все же рискну. Вдруг повезет.
— Рискните. На всех темперах установлены ограничители, настроенные на определенный сигнал. При прохождении границы настоящего и будущего они автоматически выключаются, останавливая тем самым темпер-генераторы. Попробуйте найти и нейтрализовать эти ограничители. Дело, видимо, несложное.
— Присоединяйтесь ко мне. Хотите?
— В будущее? Нет.
— Что так?
— Видите ли, людям свойственно заблуждаться относительно будущего. Всегда почему-то кажется, что оно лучше настоящего. А ведь никто не знает, какие ужасы ожидают нас впереди, какие предстоят катастрофы, войны, эпидемии… Я остаюсь здесь.
— У меня нет времени с вами спорить. За последние дни я многое повидал. И кое о чем думал. Я видел восстания рабов. Помочь им я, к сожалению, не мог. Они верили в лучшее будущее, но погибли. Если бы рабы всех времен не надеялись на лучшее будущее и не бунтовали, мы, возможно, до сих пор таскали бы их цепи.
— Интересное наблюдение.
— Прощайте. Все же вы меня не поняли.
— Понял. Прощайте и будьте осторожны.
Опасность Гиб заметил слишком поздно. Он по привычке несколько раз поменял направление движения темпера, чтобы запутать следы, затем выключил генератор и попытался сориентироваться. И
«Посмотрим, — сжал зубы Гиб. — Еще посмотрим, кто кого!»
Он развернул свой дирижабль, приготовил пистолет и поднял ветровое стекло.
Ледяной ветер ворвался в гондолу.
Встреча произошла на высоте почти четыре тысячи метров над заболоченной, пересеченной двумя извилистыми речками долиной. Полудикие земледельцы, бросив деревянные сохи, в ужасе наблюдали, как в небе медленно сходятся два сигарообразных предмета — желтый и темно-красный.
Гиб выстрелил первым, положив ствол на сгиб локтя и тщательно прицелившись. Выстрел сухо щелкнул в разреженном воздухе. Патрульный дирижабль дернулся и покачнулся. Со свистом ударила струя газа. Обшивка сморщилась, и дирижабль провалился на несколько десятков метров. Но внутренний защитный слой оболочки вспучился, вступил в реакцию с наружным воздухом — закипел, затянул пробоину и мгновенно застыл. Компрессор подкачал газ, патрульный дирижабль выровнялся и вновь начал настигать дирижабль Гиба, который, лихорадочно стуча своим жалким мотором, полз, словно красный жук, среди начинающих темнеть облаков.
Гиб дождался, пока дирижабли сойдутся почти вплотную и, целясь в гондолу, расстрелял все имевшиеся в магазине патроны.
Боковое стекло патрульного дирижабля разлетелось вдребезги. Обшивка резко опала, и сквозь нее проступили внутренние конструкции, а затем раздулась до невероятных размеров и лопнула по всей длине. Очевидно, одна из пуль поразила аппаратуру газораспределения. Мотор еще работал, но дирижабль падал, переворачиваясь. В последний момент из гондолы ударил крупнокалиберный пулемет.
Гиб, уже успевший вернуться к штурвалу, прикрыл глаза, ослепленный вспышками разрывных пуль, и почувствовал, как дирижабль резко вздрогнул и перестал слушаться рулей. Ощущая быстрое падение, Гиб, высунул голову наружу и увидел, как обшивка надувается и трепещет в тех местах, где газ вырывается из десятков отверстий. Защитный слой пузырился, затягивая одну пробоину за другой, но изрешеченная оболочка уже отваливалась лохмотьями. Внизу Гиб увидел падающий патрульный дирижабль и чуть ниже его четыре белых парашютных купола.
В синей дымке была видна бескрайняя далекая земля.
У Гиба закружилась голова. Он представил, как будет падать в этой синей дымке, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, в свисте ветра и скрежете разваливающихся конструкций, до тех пор, пока не врежется в землю и не вспыхнет вместе с остатками своего дирижабля.
Он рванулся к аппаратным стойкам и включил газовый компрессор, чтобы хоть на минуту продлить агонию дирижабля. Затем на полную мощность запустил темпер-генераторы, использовав даже аварийный резерв. Весь мир вокруг него вспыхнул и тут же почернел. Гиб почувствовал, как его глаза, уже почти ослепшие, вылазят из орбит, а сердце мечется между горлом и желудком.