Время прибытия

Леженда Валентин

— Не горюй, Марик, кажется, я нашел выход из этой лажовой ситуации…

Профессор Эдмон Сумасбродов был удивительным человеком, и его персона в нашем повествовании требует отдельного разговора.

Родился профессор… впрочем, какая разница, когда он родился, главное отметим, что с детства Сумасбродов очень сильно увлекался книгами Жюль Верна и Герберта Уэллса, что и предопределило его будущее. Став немного постарше, молодой Эдмон выбрал шаткую стезю изобретателя, получив блестящее техническое образование.

И пошли

в итоге открытия, так сказать, косяком, словно лосось на нерест. Как из рога изобилия посыпались на ученую мировую общественность удивительные монографии, содержание которых часто переходило даже за грани научной фантастики.

Тем не менее первым резонансным в ученом мире открытием Сумасбродова стало изобретение им собственной теории вероятности, формула которой была до смешного проста: если на подоконнике шестого этажа в ветреную погоду стоят три горшка с геранью, то не исключено, что один из этих горшков упадет на голову идущему в одно и то же время с работы электромонтеру. Сила ветра, помноженная на время прохождения пролетария под злополучными окнами, дает результат, по которому можно легко определить, что свернувшего за угол дома электромонтера собьет молоковоз, у которого внезапно отказали тормоза.

Как говорится, просто и сердито.

Но вот только одна небольшая проблемка: пользоваться формулой мог лишь сам Сумасбродов, потому что любой иной ученый через пять минут сходил с ума и кончал с собой при помощи электрофорной машины.

Следующим открытием профессора был знаменитый “синдром зеленых чертей”. В его основе лежало утверждение, что находящиеся в состоянии сильного алкогольного опьянения люди видят на самом деле не порожденные абстиненцией галлюцинации, а некий параллельный нашему мир, стены между которым по необъяснимым причинам после принятия за воротник временно исчезают, вследствие чего можно легко пообщаться с его удивительными обитателями в виде зеленого змия, маленьких чертиков и Кондратия, который часто хватает перебравших путешественников по иным измерениям.

После открытия данной теории профессор около пяти лет лечился от алкогольной зависимости в токийском реабилитационном центре “Бухарь-яма”, так как обоснование “синдрома зеленых чертей” требовало постоянного присутствия на грани двух изучаемых реальностей, то есть дверь, разделяющую дружественные измерения нужно было всегда держать открытой.

После длительного лечения в Японии профессор снова возвращается на родину, в город Хрючевск, где потрясает коллег своими удивительными изобретениями, в частности: реактивными снегоступами “Памир” и космическим скафандром “Спиридоныч”, сделанным на основе всенародно любимых треуха, валенок и телогрейки.

Запатентовав сии изобретения, профессор несколько улучшает свои финансовые дела. Но тут ему внезапно приходится покинуть Хрючевск, дабы спасти якобы появившегося в брянских лесах снежного человека от истребления местными браконьерами.

Все коллеги Сумасбродова буквально восхитились благородным порывом сего ученого мужа, но в конце брянской экспедиции, организованной за личный

счет профессора, выяснилось, что отловленный группой ученых-энтузиастов снежный человек вовсе не является таковым. Хотя внешний вид и запах он имел соответствующий.

Все иллюзии ученых развеялись, когда пойманный в сетку обезьяновидный человек стал крыть своих спасителей трехэтажным матом и в итоге оказался одичавшим лесником Потапом, впавшим в сие жалкое состояние вследствие чрезмерного общения с жителями параллельной реальности, в частности, с чертями и зеленым змием.

Доподлинно не установлено, читал ли Потап знаменитую монографию Сумасбродова по данному вопросу, но в теме он тем не менее разбирался не хуже профессора, сообщив тому, что один раз даже общался с Кондратием, которому, слава Богу, лесника схватить не удалось.

Счастливый и удовлетворенный экспедицией профессор снова возвращается в Хрючевск, но на этот раз без гроша в кармане.

Ну и что с того?

Снежный человек оказался выдумкой, ну так зато мужика хорошего спасли, из запоя вывели и, одев смирительную рубашку, направили в Токио, где у Сумасбродова среди врачей реабилитационного центра “Бухарь-яма” было много хороших знакомых.

В последние годы перед прибытием в Хрючевск новых марсиан профессор преподавал вероятностную механику в государственном университете, конструируя при этом космическую тарелку, которая в нашем повествовании уже упоминалась.

Вечера Сумасбродов коротал во все том же университете (жена с двумя детьми бросила его в самом начале экспедиции по поимке брянского снежного человека).

Лаборатория кафедры механики по личному распоряжению ректора находилась во всецелом его распоряжении, где профессор творил свои странные эксперименты, два раза устроив пожар и чуть не спалив все здание университета и один раз даже вызвав небольшой ураган с помощью какой-то экспериментальной машины для наращивания волос под коленями.

Но дирекция университета смотрела на проделки профессора сквозь пальцы, помня его былые заслуги и ценя редчайшие в наше время ум и талант.

Операцию похищения профессора разрабатывал лично временно переведенный из стана врагов революции в стан ее сторонников Борис Богданович Убийвовк, в своих многочисленных бинтах походивший на ожившую мумию Тутанхамона III.

— Значит, так: вот это лаборатория, — Убийвовк ткнул указкой в лежащий на столе план.

Степановский с Воротиловым синхронно кивнули:

— Годится, первый этаж, то что надо.

— Да, повезло, — согласился Борис Богданович, — вот здесь черный ход, но, думаю, лучше воспользоваться парадным, охранники все равно либо спят, либо в карты на втором этаже режутся.

Указка скользнула чуть вправо.

— А это деканат физического факультета, не думаю, что в десять часов вечера там кто-нибудь будет, через него группа захвата и вынесет профессора.

— А почему именно вынесет, — удивился Степановский, — разве у нас шла речь о паланкине? Он, конечно, известный ученый, светило, но это, по-моему, блин, слишком.