Время прибытия
Шрифт:
— Без проблем, — улыбнулся Фух, — думаю, мы их быстро найдем.
Бельды удовлетворенно кивнул:
— Я знал, что на вас можно рассчитывать. До связи. И экран погас.
— Ох-хо-хох, — взявшись за голову, медвежонок продолжал смотреть на матовый монитор, — не было проблем.
Вроде задремавший Рональд вдруг поднялся с кресла.
— Пойду схожу проверю, как там двигатель, — сказал он, — чувствуется какая-то странная вибрация, вы не находите?
Фух достал из-под кресла пилота
— В машинном отделении все в порядке, — холодным голосом ответил он, — коллега, пожалуйста, вернитесь на свое место.
Рональд удивленно вытаращился на пистолет:
— Ты хочешь сказать, что будешь в меня стрелять из этой штуки, если я не подчинюсь? Фух пожал плечами.
— А что мне еще остается делать? — спросил он. — Хорошо еще, если до заправочной станции успеем долететь, а то аварийку вызывать придется.
Моргнув, Рональд завалился обратно в кресло.
— Меня на этом корабле не уважают, — приглушенно буркнул он.
Наблюдавший за драматической сценой Белочкин усмехнулся, толкая локтем спящего капитана Синицына:
— Не, ты видел, Федя, кино, блин…
А земные братки тем временем в ужасе смотрели, как их космический корабль выходит на орбиту какой-то непонятной планеты с зеленым небом, готовясь к торможению и, соответственно, посадке.
В трюме отчаянно скулил Марк Степановский.
— Ну что ж, ничего не поделаешь, — сказал братве Сан Саныч Воротилов, — будем садиться, а там посмотрим. Надеюсь, Цербер в этой галактике всего лишь один.
Глаза всех братков, в которых застыл немой вопрос, были прикованы к экранам внешнего обзора.
Сначала на экранах не было ничего, лишь какая-то непонятная сизая дымка, затем, по мере того как корабль начал входить в плотные слои атмосферы, стало появляться изображение: странные треугольные поля и ровные реки, какие-то не то поселки, не то города.
— Обитаема, — сделал вывод авторитет, — братва, у кого-нибудь есть с собой оружие?
— Только перья, — ответил Гена Фуфел, вытащив из кармана бабочку.
— Ну, на первое время, думаю, сойдет, — кивнул Сан Саныч, — внимание, садимся.
Корабль тряхнуло. Экраны внешнего обзора заволокло пылью, которая осела лишь через пять минут.
— Что за фигня? — удивился Воротилов, смотря на остроконечные башни странного, словно сделанного из стекла города, — а ну-ка, ну-ка, десять добровольцев со мной наружу.
Сопровождать авторитета вызвались Гена Фуфел и Петр Дубина со своими лучшими боевиками.
— Да, и это, — вдруг спохватился Сан Саныч, — кто-нибудь приведите Степановского, он тоже с нами пойдет.
Делегация в чужой мир нетерпеливо топталась у шлюзовой камеры. Привели дрожащего Степановского. На ушах и
— Что ж ты, баран, в трюме-то сидел? — спросил его Воротилов. — Он ведь не отапливается.
— Так это, — сказал Степановский, — я думал, что вы хотите мне сделать что-то очень плохое.
— Да, хотел, — согласился авторитет, — но сейчас передумал, ведь все равно ни хрена не изменить. Прилетели, в общем.
Нажав на красный рычаг, Сан Саныч открыл люк, и братки вывалили на ярко освещенную каменную площадку какой-то высокой пирамиды.
Яркие лучи местного солнца резали глаза.
Братки прищурились.
Внизу у пирамиды стояла огромная толпа людей не то в белых сари, не то в простынях, которые испуганно глазели на выбравшуюся из звездолета братву.
Как оказалось, корабль опустился точнехонько на вершину ступенчатой пирамиды, под которой находился небольшой алтарь с высеченной из белого мрамора головой.
Голова подозрительно живо, особенно беспорядочно торчащими в разные стороны кудряшками, напоминала профессора Эдмона Сумасбродова.
— Тю, блин, — громко сказал Воротилов — это еще что за масоны?
— О… — удивленный возглас пронесся над толпой туземцев и на возвышение у алтаря тут же вскочил какой-то плешивый коротышка в непомерно больших сандалиях.
— Товарищи, — визгливо закричал он, тыча пальцем в ошарашенную братву, — вы только что видели, с неба наконец спустились наши Отцы. Это великий день, товарищи. Да здравствует народ Утопии!
— Ура, — взревела толпа.
— Да здравствует великий Чистый Разум!
— Ура, — снова подхватила толпа.
— Да здравствуют великие идеалы равенства и справедливости!
— Ура, ура, ура.
— Мы че, в натуре, на митинг попали? — удивился Гена Фуфел. — Это че, коммуняки недобитые, что ли?
— Так вот, значит, куда они все в тридцать седьмом году делись, — прошептал Степановский, — а мы думали, что это репрессии.
— Не мелите ерунды, кретины, — зло огрызнулся Воротилов, — от звездолета ни на шаг. Я пойду вниз.
Осторожно шагая по ступенькам, Сан Саныч спустился к алтарю, став возле коротышки.
Туземцы испуганно притихли.
— Приветствуем тебя, народ прекрасной Утопии, — громко произнес авторитет, взвешивая каждое слово, — мы — ваши Отцы.
— Ура, — буркнул коротышка, странно косясь на Сан Саныча.
— Ура, — громко подхватила толпа.
— Товарищи, закатим в честь великих Отцов пир, — закричал туземец, — объявим сегодня в стране праздник.
— Пир, — взревела толпа, — праздник, ура… Воротилов величественно повернулся к коротышке:
— Милый друг, приглашаю тебя посетить наш небесный дом.