Время пришло
Шрифт:
– Мужики, куда ехать? – ровным голосом бросил водитель. – Определились уже?
– Никуда не ехать, – раздраженно отозвался оперативник. – Парень с девкой пробежали. Не говори, что не видел.
– А-а… – протянул водитель. – Так вот вы чего… да вроде туда перемахнули, – кивнул он через дорогу. – Спешили парень с девчонкой… Я толком не смотрел, у меня тут свои занятия… Воришек, что ли, ловите?
Оперативники дружно выругались, побежали через дорогу, лавируя между машинами. Никита расслабился.
Над головой возникла скалящаяся физиономия водителя – ну, просто цвел человек!
– Вылазьте, рассаживайтесь, убежали все… – он подмигивал, ржал от удовольствия, наблюдая, как смущенные
– Уже можно, – кивнул Никита. – Проехали этап конспирации и секретности. Про наши физиономии, мил человек, всему городу известно. Рассказывай, если не боишься. А ты вообще лихой – я чуть ножом тебя не пырнул, когда ты в окно полез.
– Страшно стало, – хмыкнул водитель. – Еще чуток, и они бы подошли, полезли в машину – а вы тут, блин, штабелями…
– Ты просто психолог, – похвалил Никита. – Спасибо, друг, не растерялся. Одобряешь, стало быть, нашу деятельность? – Никита стал осматриваться. На улице было тихо. Гроза прошла стороной.
– Одобряю, – решительно кивнул водитель. – Вы такого шороху навели, ребята… Долго рассказывать, но у меня имеются собственные счеты с этими вурдалаками. Задавили окончательно. У всех у нас – свои счеты. Оборзели вконец, ничего не боятся… Сфотографировать вас можно, ребята? – спохватился водитель и потянулся к телефону.
– Давай, – разрешил Никита.
– Не вздумайте… – ахнула Ксюша. – Я такая непричесанная, грязная… – и принялась машинально поправлять волосы, вздувать поникшую челку. Водитель хохотнул, сделал снимок.
– А с вами можно? А то ведь не поверят, – водитель отклонился спиной в просвет между сиденьями, вытянул руку, выискивая положение, чтобы в кадр попали все присутствующие, нажал на клавишу и удовлетворенно засопел.
– Быть тебе знаменитым, приятель, – если не загудишь, конечно, за сто первый километр за пособничество террористам. Ладно, прекращай свою фотосессию, – Никита беззлобно ухмыльнулся. – Может, заодно подбросишь нас в одно место, раз такой бесстрашный? Заплатим, не волнуйся.
– А чего мне волноваться, – добродушно отозвался мужик. – Диктуй, куда ехать. Возьму с вас сто рублей, закую их в рамочку и буду гостям за деньги показывать.
Никита назвал адрес, откинулся в изнеможении на подголовник. Ксюша обвилась вокруг него, задышала расслабленно, шепнула на ухо:
– Куда мы?
– Не волнуйся, – пробормотал он, – к подъезду с шиком не подъедем. Последний наш приют, забыла? Там еще осталось кое-что. А в планы, судя по всему, придется внести коррективы. Не нравится мне активность подполковника Осокина – надо бы поубавить ему обороты. Не возражаешь, если на маленькое дельце я сбегаю без тебя? Так будет лучше. А ты отдохни – совсем уже почернела…
Подполковник Осокин не орал, не матерился. Умел сдерживаться, если так требовалось для дела. Он презрительно смотрел на провинившихся работников качаловских органов – облажались-таки, черти. Поспешили сделать глупость раньше других. Что с них взять, менты по всей стране одинаковые. И если уж объективно, работали люди пусть и безграмотно, но с самоотдачей. А у «героев нашего времени» помимо ловкости и изобретательности есть еще и народная поддержка, что крайне мило. Осокин провел немедленный «разбор полетов», выслушивал отчеты, мотал на ус. Барак могли бы и окружить. Ну, ладно, если нечем думать, то и спрос невелик. Оперативники решили, что свалятся
Ночью он вертелся, гнал от себя дурные сны, главным персонажем которых было скоморошное пугало, пожирающее его плоть и уверяющее, что его зовут Совесть. Утром в понедельник Юрий Андреевич проснулся злой, как тысяча чертей! И тут же ворвался Николай со срочным докладом: позвонил житель Кувшинки, пожелавший остаться неизвестным, и с придыханием сообщил, что те, кого ищет полиция, находятся в его районе, на улице Промсвязи, в местном «доходном доме» напротив водокачки. Он видел их вчера и сегодня утром – они шептались с администратором, потом тот выдал им ключ от квартиры на первом этаже. Это точно они, хоть и пытаются изменить свою внешность. Парень приделал себе гусарские усы, а девушка обзавелась короткой стрижкой и носит очки в тонкой оправе – видимо, без диоптрий. Он не хочет называть своего имени, боится «народного гнева». В данный момент сознательный гражданин звонит со стойки администрации, но лучше его не искать…
Проверили номер. Абонент звонил из не очень респектабельного «постоялого двора» на восточной окраине Кировского района – заведение частное, живут в нем гастарбайтеры, небогатые командировочные, прочие сомнительные личности. Работник «службы психологической поддержки» из группы Осокина, прослушав запись, заключил, что человек по ходу разговора действительно волновался, не храбрец, возможно, ранее судимый, хотя и завязал, и, судя по всему, говоря в трубку, воровато озирался, боясь, что подойдет работник администрации.
– Довольно, – прошипел Осокин. – Избавьте меня на этот раз от местных ментов. Наших людей достаточно, чтобы поймать этих умников. Мы не только хорошо думаем, но и хорошо деремся… Подать машины, Николай! И… ладно, так и быть, возьмем четырех человек из патрульно-постовой для оцепления, но чтобы ехали сзади и никакой инициативы…
Уже в дороге, трясясь рядом с водителем, он развернул карту местности и пристально вглядывался в нее, водя пальцем. Район Кувшинка считался восточной окраиной Качалова – довольно крупное поселение с плотным проживанием, четыре тысячи жителей, но фактически в городскую черту не входил. От частных секторов окраин Кировки Кувшинку отделял мост через Варлай и протяженный осинник. Лес вплотную подступал к дороге, карабкался на холмы – он был старый, умирающий, молодые деревья здесь практически не росли, а скалы перемежались с холмами и превращали местечко в донельзя мрачноватое.