Время Рыцарей
Шрифт:
– Нил, не вздумай связываться с этим смертником. Ты чудом избежал гибели и теперь сможешь жить спокойно.
– Уже связался, – Нил показал свои волшебные доспехи.
Рейвен отшатнулся. На его лице возникло сильнейшее отвращение.
– Теперь ты совсем как Рутгер. Даже доспехи те же. Скоро начнешь резать всех, без разбора.
Нил сжал зубы.
– Не сравнивай меня с ним. Я никогда не убивал невинных.
– Это ненадолго, – в голосе Рейвена прозвучала горечь.
Он развернулся и, не прощаясь, вышел вон. Нил тяжело вздохнул и потер лицо.
Дядина судьба камнем нависла над ним: одинокий Рыцарь,
Да черта с два! Не будет он таким. Никогда не поднимет меч на слабого, не назовет монстрами жертв и не отречется от друга, на которого пало проклятье.
Он – Нил Янг и все сделает правильно. А как Принц, Рыцарь или стражник – не имело значения.
Глава 7. Безответственность.
Беда не приходит одна. За две недели до появления Прекрасного Принца Сольвейн сообщил ужасные новости. Льюис слушал его и не верил своим ушам.
– Ты потерял проклятый кулон, и твоя новая подружка его подобрала?
– Я там все обыскал, но его не было! На свидание Агата не пришла. Я разыскал дом Августа Милна, но ее мать сказала, что Агата «заболела». Так же говорила и моя, когда я был проклят. И глаза у нее заплаканные. Скорее всего, проклятье уже сработало.
– Ты хоть понимаешь, что натворил?
– Это не моя вина, а Лавинии! – Сольвейн выглядел пристыженным. – Я не ждал от нее такой низости! Она пригласила меня к себе, заняться любовью, а когда я задремал – сожгла мою одежду! Кто-то из воронопоклонниц придумал, что так можно удержать при себе волшебное существо. Но этого ей показалось мало: Лавиния сообщила, что ее родители вот-вот будут здесь. Если они увидели бы меня голым, мне пришлось бы жениться на ней! Ну, я и рванул прочь, прикрывшись этой ослиной шкурой. А ты бы поступил иначе на моем месте?
– Я бы не пошел в гости к подружке, имея при себе проклятый кулон!
– Он висел у меня на шее! Цепочка расстегнулась!
Льюис потер виски. Ситуация была бы смешной, если бы не имела таких страшных последствий.
– Правильно ли я понял, что, выпрыгнув из постели одной девицы, ты тут же подцепил другую?
– Не веди себя как Рейвен, тебе не идет. Конечно же, я расстался с Лавинией и сообщил ей об этом, прежде чем сбежать, – уверенно ответил Сольвейн, – ее подлость разбила мне сердце. Агата же – чудесная девушка, и я ей очень понравился. Ты бы видел, какая у нее улыбка! И фигурка – залюбуешься!
– И эту чудесную девушку ты проклял из-за того, что думал не головой, а содержимым штанов. Проклятье, Сольвейн, ты был единственным, кто не доставлял мне проблем! Я привык к выходкам Рейвена и Шарлотты, но на тебя всегда мог положиться!
– И сейчас можешь. Послушай, я сожалею, что так вышло. Но ведь ничего непоправимого не случилось.
– Что?
– Однажды ты расколдуешь всех Воронов и Агату тоже, а пока она просто станет одной из нас. Сейчас же не Время Принца, ее жизнь не сильно изменится. А я покажу ей самые красивые городские парки и снова приглашу на свидание. Агата мигом забудет свои печали. Я сумею ее развеселить.
Льюис онемел.
Раскаянье Сольвейна длилось от силы пять минут. Он совершенно не понимал, что натворил, и не испытывал чувства вины. Льюиса до сих пор грызла совесть за то, что он сделал с Бломфилдом и Брауном. А тут –
– Ты сломал девушке жизнь, а теперь хочешь переспать с ней? У тебя хоть капля совести есть?
– Зачем же так грубо? Во влюбленности постель – отнюдь не самое главное.
– То-то ты ради этого «не главного» плюнул на сбор проклятого серебра, – саркастично заметил Льюис, – я поручил тебе важное задание, а ты пренебрег им, что привело к ужасным последствиям. Думать головой ты все еще отказываешься. Значит, придется контролировать тебя, чтобы этого больше не повторилось.
– В каком смысле «контролировать»?
– В прямом. Агату Милн ты не тронешь и пальцем. Ей только не хватало разбитого сердца, вдобавок ко всему вреду, что ты ей нанес. Это первое. Второе: ты отстранен от сбора проклятых вещей. Я больше не могу доверять тебе. Третье: ты наказан и в течение года будешь покидать убежище только для питания и навещая госпожу Солону. Никаких больше романов.
Сольвейн покраснел и явно рассердился.
– Ты не можешь запретить мне влюбляться!
– Не могу. Я запрещаю тебе заводить романы, соблазнять девушек и спать с ними, – Льюис использовал магический приказ, закрепляя запрет, – посмотрим, продержится ли твоя «любовь» при таких условиях больше пяти минут. Свободен. Можешь идти.
Сольвейн бросил на него гневный взгляд и ушел, громко хлопнув дверью. Льюис устало вздохнул. Домашний арест должен был сработать и заставить Сольвейна задуматься о своем поведении. С бойцами сработало: Бернард до сих пор проявлял к нему огромное почтение, хотя был лишен сил всего на месяц. Сольвейна не особо волновали его крылья и магия, а вот возможность бегать за каждой юбкой – еще как. Всего лишь год в наказание за сломанную жизнь Агаты Милн. И уничтоженные планы самого Льюиса: он так гордился тем, что сумел остановить распространения проклятья! Но все пошло прахом.
Убежище Воронов ждало новую несчастную жертву проклятья.
Сольвейн с того дня с ним не разговаривал и демонстративно уходил из комнаты, если Льюис задерживался в ней больше пары минут. И, конечно же, он пожаловался матери: Льюис теперь навещал ее отдельно, хотя раньше они всегда делали это вместе. В очередной его приход госпожа Солона попросила смягчить наказание для сына.
– Сольвейн очень переживает. Ему тяжело сидеть взаперти.
– Еще и десяти дней не прошло, – раздраженно ответил Льюис, – а он уже ноет? Ему год сидеть в убежище, и я не выпущу его раньше.
– Неужели его ошибка заслужила такого строгого наказания?
– Что Сольвейн вам рассказал?
– Что он оплошал, выполняя твое поручение. Он принес извинения за это, но ты не смягчился, а обозлился на него. Он думал, что вы друзья, но ты повел себя с ним, как с чужим человеком.
Льюис рассердился.
– Удобно дружить с тем, кто решает все твои проблемы! Можно не думать головой и творить что захочешь! Госпожа Солона, Сольвейн сломал жизнь одной горожанке из приличной семьи. Он буквально уничтожил ее будущее, просто потому что она ему приглянулась. Он не подумал о последствиях, а теперь порхает мотыльком и не собирается брать на себя ответственность. А разбираться с этим придется мне.