Время страстей

Позессер Хэдер Грэм

Хотя они и были вместе, но чувствовали себя как-то неловко. Они вели себя как самые вежливые товарищи по работе, обходительные и доброжелательные знакомые.

Кристин и Шеннон всегда переодевались к ужину, потому что Кристин решила соблюдать хотя бы какие-то традиции. Разговор за ужином велся неспешный, немного чопорный. Впрочем, Коул редко говорил с ней о чем-либо, кроме как о делах на ранчо и о том, что ей надо быть осторожной. Она ни когда не должна ходить без оружия, ни она, ни Шеннон. Предупреждать Далилу и Самсона он отчего-то не считал нужным.

Коул всегда подчеркнуто

вежливо относился к Шеннон. Кристин видела, как прямо на глазах взрослеет ее маленькая сестренка. Скоро Шеннон исполнится восемнадцать, она уже почти взрослая женщина. Коул обращался с ней как с ребенком, не уничижительно, но с мягким терпением, которое раздражало Кристин. Ей хотелось, чтобы часть этого терпения перепадала и ей. Иногда она задавала Коулу глупые вопросы, но в таких случаях он не обращал на нее внимания или же менял тему разговора. Когда она спрашивала его, почему он так стремится сохранить в тайне все, что касается его прошлого, он неизменно отвечал, что не желает посвящать ее в свои дела, так что нечего и спрашивать.

И не важно, что она в бешенстве убегала из комнаты, не важно, что слишком резко отвечала ему. Он позволял ей выговориться.

Но ночью все было по-прежнему.

Временами Кристин не могла поверить в перемены, произошедшие с ней. Неужели когда-то она была такой – невинной, испуганной, наивной девушкой? Что бы между ними ни происходило, как бы временами она ни была зла на Коула, она с нетерпением ждала ночей. И, даже если она отворачивалась от него, он осторожно гладил ее спину, его пальцы спускались к ягодицам так легко, что она думала, будто ей это кажется. Но его прикосновения пронзали ее молнией, они всегда роняли в нее семена желания. Когда Кристин делала вид, что не обращает на него внимания, Коул отворачивался. Она тихо вздыхала, притворялась спящей и сворачивалась калачиком… И лежала без движения до тех пор, пока он снова не дотрагивался до нее. И тогда она чувствовала, как он улыбается, догадываясь, что она не спит и совсем не против близости.

Так все и шло…

Так все шло до тех пор, пока однажды холодным утром Кристин не проснулась одна. В этом не было ничего необычного. Коул часто вставал раньше ее. Но почему-то она подумала, что сегодня все не так, как обычно. Она почувствовала, как в ней нарастает страх.

Он ушел…

Кристин услышала цокот копыт. Всадник. Схватив покрывало с кровати, она подбежала к окну и посмотрела вниз. К загону только что подъехал мужчина на большом гнедом коне.

Кристин закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Он был одет в серое. Кристин внимательно рассматривала его – униформа с золотым кантом. Кавалерия. Этот человек был южанин, офицер кавалерии.

Она быстро оделась, натянула рубашку, бриджи и сапоги. Она говорила себе, что и она южанка, она родилась южанкой, и только Куонтрилл заставил ее бояться и ненавидеть собственный народ. Кристин попыталась улыбнуться, вспомнив, что любимый герой Шеннон, Джеб Стюарт, офицер кавалерии южан.

Но это не помогло. Страх охватывал ее все сильнее, она гадала, не подослан ли этот офицер Зиком и его людьми. Коул велел ей никогда не ходить безоружной. Она доказала, что может пользоваться

кольтом, и делать это хорошо. Она надела узкий пояс с кобурой и, нервничая, проверила, заряжен ли кольт. За тем стала спускаться по лестнице.

В доме было тихо. Где Шеннон? – подумала она, и сразу ей представилась ужасная картина: ее красавицу сестру затащили в конюшню бандиты и зверски насилуют.

Кристин глотнула воздуха и попыталась успокоиться: она волнуется напрасно. Но в доме было как-то уж слишком тихо, и она все еще не могла избавиться от чувства, что Коул ушел. Ушел не просто куда-то, чтобы вскоре вернуться, он ушел… Кристин не могла объяснить, почему она это знала. Была какая-то пустота. Эта пустота терзала ее, вселяла в нее тревогу.

– Далила?

Никто не отозвался. Ни Далилы, ни Самсона нигде не было видно. Кристин не слышала, чтобы плакал ребенок, понятия не имела, где может быть Шеннон.

Офицер-кавалерист не спешил стучать в дверь.

Кристин выскользнула через черный вход, осторожно, стараясь не хлопнуть дверью. Ступая быстро и тихо, как только могла, Кристин подошла к углу дома. И человек, и лошадь исчезли. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она бросилась бежать к амбару, стараясь держаться ближе к стенам построек. На миг она остановилась, чтобы перевести дыхание. Кровь стучала в висках, и Кристин отчаянно старалась унять бешеное биение сердца.

Обогнув угол, она наткнулась на винтовку. Подняв глаза, увидела того самого незнакомца, который приехал на ее ранчо. Его одежда была покрыта пылью и потрепана, золотые эполеты потерлись.

– Бросьте оружие! – крикнул он ей. Взгляд его темно-голубых глаз был пристальный, даже, скорее, острый как бритва.

Кристин только сейчас заметила, что нацелила на него кольт.

– Это вы бросьте оружие! – выкрикнула она.

Офицер улыбнулся. Кристин обратила внимание, что он молод и очень хорош собой. И еще он ей кого-то напоминал, но она не могла понять кого.

– Эта винтовка может продырявить вас.

– Нет, это не столь уж надежное оружие.

– На таком расстоянии промахнуться не возможно.

– Кольт продырявит вам голову раньше.

Он был высокий, мужественный. И Кристин была уверена, что он не собирается обидеть ее. Но все же она не опустила кольт. Жизнь научила ее учитывать любую возможность.

– Вы Кристин Маккайи?

– Да.

Он засмеялся и опустил винтовку.

– Ради Бога, скажите, почему вы так боитесь меня?

Кристин сунула кольт в кобуру; инстинкт подсказывал ей, что она вне опасности.

– Поймите, это мое ранчо. Кто вы такой – не знаю. Въехали на чужую территорию, вынюхиваете здесь что-то… Кто вы, черт возьми?

– Вынюхиваю? – возмутился он, но в глазах его засветились искорки. Он снял с головы шляпу и отвесил низкий поклон с поистине рыцарской галантностью. – Мисс Маккайи, смею вас уверить, что Слейтеры вынюхиванием не занимаются.

– Слейтеры? – переспросила Кристин и нахмурилась.

– Разрешите представиться: капитан Малакай Слейтер, мэм. Я брат Коула. Нахожусь в отпуске или же, точнее будет сказать, при исполнении нового задания. Вы, конечно, сейчас мне скажете, что Коул ни о чем вас не предупреждал?