Время своих войн-1
Шрифт:
По мнению президента, объем Резервного фонда, а также объем доходов от нефти и газа, используемых для финансирования расходов федерального бюджета, необходимо законодательно зафиксировать в процентном отношении к ВВП. При этом необходимо предусмотреть трехлетний период для перехода к новым принципам управления нефтегазовыми доходами.
Функция Фонда будущих поколений - аккумулировать доходы от нефти и газа, которые образуются в результате превышения доходов от нефтегазового сектора над отчислениями в Резервный фонд и средствами, которые используются
СПРАВКА:
Хранение Государственного резерва Российской Федерации ("Стабилизационный Фонд") в настоящее время осуществляется большей частью в американских государственных ценных бумагах (с низкой доходностью) и в валюте Банка Федерального Резерва США - долларах. То и другое находится под контролем еврейской олигархии США .
(конец вводных)
– -------
Про иного говорят: не по годам разумен. Про Сергея такого не говорили. Здесь иное. Приходило ощущение, что общаешься с взрослым зрелым состоявшимся человеком, непонятно как попавшим в тело ребенка...
– Распишись!
– Не буду - все равно порвете!
– Как это?
– Ну, не дурак же вы!
– глядя прямо в глаза заявляет маленький паршивец.
– Подпиши!
– Не за хер собачий!
– огрызается по детдомовски Сережа.
– Тогда напиши, что от подписи отказываешься.
Сережа усмехается.
– Хорошо, но тогда и я по-детски!
Высунув от напряжения язык, старательно выводит на "опросном листе несовершеннолетнего" округлыми каракулями: "Я не Я" и итожит восклицательным знаком.
– Издеваешься?
– Вы тоже... как с дитем!
– А кто ты есть?..
В 90-е один дотошный корреспондент раскопал эту историю 60-х и какое-то время кормился ею, греша восклицаниями уже с шапок заголовков: "Мальчик, которого похитили инопланетяне!", "КГБ скрывает, что оно сделало с подростком, которого похищали инопланетяне!"
– Уйду я от вас!
– заявляет Сережа.
– Куда ты уйдешь?
– В клоуны! Тут либо цирк, либо церковь. Но церковь вы тоже опошлили, - с каким-то недетским сожалением произносит он.
Линия допроса постепенно определяется.
– Где и у кого нахватался?
– серьезнеет следователь.
Понимая, что всего этого ребенок мог нахвататься только от взрослых, и теперь необходимо вычислить этих взрослых и взять в разработку.
Методом пряника не получалось. Кнут же был отставлен из-за готовности мальчишки в любой момент завалиться в такой обморок, что вызванный врач только разводил руками. А ведь даже не угрожал ремнем, просто повысил голос.
"Дожил, бля! Я - подполковник!
– три войны!.. Особые дела! А чем на старости лет занимаюсь?"
Взрослые в этом кабинете, кроме достоверных сведений, которых от них
– Сбежал?
– Сбежал.
– Ищут?
– Ищут, - кивает Сергей.
– Но не сильно. Мы часто сбегаем.
– Почему?
– Потому что - воля!
Воля - слово серьезное, весомое. Полное значение понимают только те, кто осознал, что его пытаются воли лишить.
– Откуда тебе стало известно, что произойдет крушение поезда?
"От верблюда!" - хочется сказать Сереже, но благоразумно держит это при себе, потому что тут либо начнут допытываться, кто из его знакомых носит кличку "Верблюд", либо опять пойдут "не пряники", а всякий раз падать в обморок, не то, чтобы стыдно, а трудно. Организм не хочет подчиняться. И откуда знать, что крушение произойдет, если не знал этого едва ли до самого момента? Только этот дядька не верит, да и другие тоже...
– Мальчик с вами?
Женщина рассеянно оглянулась.
– Нет, я сам по себе!
– громко и независимо произнес мальчик и снова уставился в окно.
– Как так?
– растерялась проводника.
– Посадили и встретят, - заявил Сережа.
– Вот билет, мое место нижнее, но я поменяюсь.
– Да уж!
– сказала женщина.
– Что хотят делают!
– пожаловалась проводница.
– И не предупредили!
– Опаздывали!
– пояснил Сережа.
– Да мне не в первой, я часто в поезде катаюсь.
– Вижу! Присмотрите?
– попросила проводница женщину.
– Отчего не присмотреть, присмотрю - хороший мальчик.
Проводница собирала билеты в складную коричневую сумку с множеством карманчиков, тут же подписывая поверх - куму на какой станции сходить, а в отдельный листок - сколько чая принести.
– Вам лечь надо!
– сказал вдруг Сережа.
– Что?
– переспросила женщина.
– Всем лечь надо!
– упрямо сказал и насупился, словно прислушиваясь к чему-то.
– Почему?
– Я так чувствую!
– Странный мальчик, - сказал, молчавший до того старик.
– И знаете, пожалуй, я прилягу - не возражаете?
– спина что-то...
– Одеяла еще не разнесли, - растерянно сказала женщина.
– И подушки без наволочек.
– А мы так - пиджачок поверх. Не желаете?
– Нельзя так, папа! Метрики помнете!
– сказала женщина таким тоном, что Сережа тут же понял, что старик ей никакой ни папа, а какая-то другая родня. И то, что между ними давняя ссора, иначе зачем он к ней обращается на "вы" и даже старается держаться так, будто едва знакомы. Взрослые ругаться не умеют - поругавшись, они ссорятся надолго, и потом не знают как помириться.