Время теней
Шрифт:
На краю массивной дубовой кровати сидела девочка.
– Привет, – буркнул Шану, касаясь запирающего сенсора. Он бы не удивился механическому замку, но дизайнеры решили не заходить так далеко.
– Не рад встрече? – глаза девочки излучали насмешку.
– Ты машина.
– И что?
– Ничего, – Шану не был настроен на философские беседы. – Не пойми меня неправильно, но мне насрать.
Девочка укоризненно покачала головой.
– Грубо. Вечность ожесточает людей.
– Я заплатил недостаточно?
Ее глаза сузились.
– Нет. Мегион хочет…
Шану поднял палец.
– Подожди. Я расскажу. Вчера, на корабле,
– И тьма, и тлен, и красная смерть, – фыркнула собеседница.
– Вам нужно, чтобы я предотвратил это, – Шану не обратил внимания на реплику. – Убил кого-то. Отговорил. Подкупил…
И тут он прозрел.
– Ролта. Именно с него все начнется. Он прилетит сюда и…
Девочка рассмеялась.
– Глупый. От Космофлота ничего не зависит. Война случится – хотим мы того или нет. Чартора уже близко. Когда они придут, Мегион сразится с ними. Смерть Земли – отголосок той битвы. Как и Фронт Искажений. Неужели ты думаешь, что мы действуем, ограничиваясь жалкими четырьмя измерениями, доступными здесь?
Шану молчал.
– Война была, – девочка вздохнула, – и мы ее проиграли. Такова история. Но это лишь первая вероятная линия.
– Есть вторая?
– Конечно. Победа. Тонкое вмешательство, лавина последствий.
Она рассказала Шану о проекте Хронокольца. О слепках солдат с заблокированной – до поры – памятью. Дети-бомбы. Их программа сработает в нужный момент. Лучшие из лучших, отпрыски Мегиона, способные повлиять на ход истории.
– Тебе придется помочь одному из них. Он уже родился. Его зовут Мик Сардонис. Воспользуйся своими связями, чтобы он смог пройти отбор и поступить в Академию Гриира.
– Абсурд. Если он так крут – поступит и без моей помощи.
Девочка снова фыркнула.
– Через двенадцать лет Академия окончательно погрязнет в коррупции. Приемные комиссии и сейчас принимают слабаков с богатых миров. Ты не замечал, что уровень выпускников снижается?
Шану пожал плечами.
– Разумеется, нет. Ты преподаешь раз в столетие.
Шану в точности выполнил все инструкции Мегиона. Нажал необходимые рычаги, открыв коридор перед надеждой человечества. А затем отправился на Землю. Время прибытия он рассчитал едва ли не поминутно. Рождение Веры только планировалось. Ее мать жила в студенческом городке на севере Ирландии. Идея заключалась в том, чтобы уговорить беременную женщину перебраться в более безопасное место. На Страту. Мир, подконтрольный Шану.
Яхта опустилась в астропорту Карфагена. Город изменился до полной неузнаваемости. Его урбанистическую атмосферу разбавили грубыми инсталляциями, имитирующими раннее средневековье. Присутствовали и фрагменты античности, много колонн, портиков, статуй и барельефов. Коммуникации и механизмы неведомый архитектор умело скрыл. Кое-где выросли холмы, разделенные кривыми булыжными улочками… Все это парило над Ла-Маншем, далеко от первоначальных координат.
Шану ступил на пандус, втянул ноздрями незнакомые запахи. Солнце спряталось за тучу, подул бриз.
Шану сделал второй шаг.
И оказался
В его мозг вторгся голос.
Не вздумай касаться истории. Вмешательство в судьбу Веры повлечет за собой… ряд нежелательных последствий. Возвращайся на корабль. Покинь Землю.
Он вдруг понял, что до боли сжимает кулаки.
– НО Я ХОЧУ ЕЕ СПАСТИ!
Шану выкрикнул это в хмурое, безжизненное небо. В статичный холод искусственного северного лета.
Почему ты решил, что Земля падет?
– Я не верю в ваше Хронокольцо, – уже спокойнее сказал Шану. – В ваших чудо-детей. Все предопределено. И поражение Мегиона – тоже. Потому что вам выгодно это поражение. Вам проще отказаться от нескольких миллиардов человек, чем пойти на риск изменения. Для вас все останется прежним. Умирать – нам.
Кто бы говорил.
Голос обрел нотки сарказма.
Ты не задумывался над развитием событий в случае, если Вера родится и вырастет на Страте? Вы никогда не встретитесь. Все твои воспоминания о ней исчезнут. И для нее ты будешь никем. Твои поступки, мотивированные любовью к ней, аннулируются. Ты навсегда изменишь СЕБЯ и необратимо исказишь ряд событийных векторов.
Шану сдался.
– Что я могу сделать?
Прилететь позже. Если успеешь – забирай ее.
– Когда?
В начале войны.
Третий шаг. Его нога погружается в упругую траву. Газон. Парковый сектор Карфагена.
То была последняя демонстрация силы Мегиона. И последний визит Шану на Землю. Через двадцать три года он прыгнул в ничто на скоростном рейдере, оснащенном новейшей моделью гипердвигателя, средствами защиты и нападения. Но пробиться сквозь Фронт не смог.
Смог лишь безучастно наблюдать за высокотехнологичным адом.
Потом пошел снег.
Цифровой ирландский снег. Замороженные чувства внутри, заторможенный кошмар снаружи.
18
Границы трюма, затерянные во мгле. Выпуклая лампа освещает клочок пространства, где собрались пленники. Пол покрыт упругим пористым материалом. Тут же стоит коробка синтезатора.
Торговцы, которые привели их сюда, слились с сумраком. Рик последовал за ними и напоролся на силовую трубу – опрокинутый цилиндр в два человеческих роста, направленный поток частиц… Рик двинулся вдоль трубы. Она начиналась сразу от пола, дальше – ничего. Аморфность, смутные тени. Затем Рик уперся в стену. В стене зияло отверстие шахты, куда и текла энергия. Здесь происходило нечто вроде очистки. Отверстие, затянутое фильтрующей пленкой, непрестанно вспыхивало, разгоняя окружающую серость. Гипнотический ритм вспышек… В их свете Рик увидел, что шагах в двадцати за трубой тоже есть стена. Но не гладкая, а с выступами и нишами, торчащими штырями и люками, затянутыми решеткой – нагромождение несуразностей. Стена на самом деле не была стеной, а скорее валом, вздыбленным подобно титаническому эскалатору. Или колесу огромной мельницы. Водопад наоборот… Или рабочая часть ускорителя. От стены на пределе слышимости исходил гул. Рик зашагал в противоположном направлении, пока не достиг сегмента корабельной обшивки. После этого он вернулся к остальным.