Время terra incognita
Шрифт:
– Вот даже как. Жалко, что люди не могут так же как я снять мгновенный снимок своей психики и предоставить для анализа- хмыкнула Эра.
– Скажи- потребовали Мотылёк.
– Хорошо- Эра пожала плечами и села на соседний стул подвернув край светлого платья, чтобы не замялся. На самом деле стул оставался стоять там, где
был и только наложившееся на реальность голографическое изображение обманывало глаза, делая вид будто бы девушка выдвинула стул и села.
– Коммунизм есть состояние общества характеризующееся
– Постой!
– Перебивать невежливо- заметил интеллект.
– Города и корабли это коммунизм?- спросил Мотылёк: -И ещё мир. Обязательно мир на всей земле и за её пределами. И корабли. Корабли тоже
обязательно. И города.
– Денис, что-то случилось?
Мотылёк помотал головой, потом признался: -Разговоры о идущей войне. У нас вчера зародыш погиб. То есть «радикально упростился». Чёрт его знает
почему и от чего. Сейчас Конь и другие готовятся препарировать, вскрывать программный код. Но там всё перемешено – не поймёшь. Сама знаешь. На
долгие исследования времени нет, нужно остальными зародышами заниматься. Их всего семьдесят четыре осталось. Было семьдесят пять, осталось
семьдесят четыре. Ещё в разговоры о войне на полном ходу вляпался. Не хотел, но вляпался.
– Сочувствую- сказала Эра.
– Неправда- возразил Мотылёк: -Так говоришь, потому, что принято говорить о сочувствии.
– Так- согласилась Эра. Нарисованная ладонь пробежалась по влажным и взъерошенным волосам Мотылька. Разумеется, он ничего не почувствовал:
– Зародыш – не интеллект. Всего лишь информационный сгусток самоподдерживающегося программного кода. Нет смысла жалеть о нём. Семьдесят
четыре зародыша это прекрасный, головокружительный результат. Вы молодцы.
– Было семьдесят пять- возразил Мотылёк.
– Если вы сумеете вырастить, выучить и воспитать хотя бы два десятка, а мы продержимся до этого времени – Союз победит- Эра перестала гладить
Мотылька и сложила руки на стол: -Двадцать - и победит. У вас сейчас семьдесят четыре и по прогнозам качественный скачок ожидается у полусотни.
Это прекрасно.
– Наверное, прекрасно- согласился Мотылёк: -Покажи мне результаты самоанализа. Всё равно на подробный разбор слепка не останется ни времени, ни
сил. Можешь даже прекратить копирование. Ты становишься сложнее. Если честно, то без твоих пояснений, я уже почти перестаю тебя понимать.
Эра развернула карты и графики вокруг Мотылька. Куда бы он ни повернулся – вокруг висели выжимки из выжимок. Очищенные от случайных
искажений результаты анализа. Даже с пояснениями Эры, Мотыльку пришлось потратить чуть ли не полчаса на уяснение обшей тенденции изменений, происходящих в электронном разуме искусственного интеллекта.
– Ты стала сложнее- подтвердил Мотылёк когда графики, карты зависимостей и диаграммы связи погасли: -Снова стала сложнее. Вот только система
моральной
– Вынужденная мера- объяснила Эра: -Изменение подсистемы моральной оценки необходимо для стабильности системы в целом.
– Мне это не нравится- сообщил Мотылёк.
– Мне тоже- вздохнула Эра: -Но другого выхода нет. Я не могу эффективно управлять войсками, воспринимая каждого солдата как человека. Юнитами
могу. Людьми нет. Мне пришлось встроить в свой разум переключатель восприятия. Иначе я бы могла сойти с ума.
– А сейчас ты разве не сошла?- шёпотом спросил Мотылёк: -Начальник штаба объединённых армий юго-западного фронта, интеллект Эра.
– Ты знал?- спросила Эра.
– Да.
– Давно?
Мотылёк пожал плечами.
На самом деле об этом утром упомянул в разговоре один из безопасников. Их было много в Красловске: неприметных, вежливых людей из столицы, служащих комитета государственной безопасности. Тех, чьи просьбы немедленно выполнялись, а на вопросы находились ответы. Никто не хотел
повторения чернореченской трагедии.
– Война сама по себе безумие- сказала Эра: -Если, конечно, не ставить в качестве конечной цели саму войну. Она разрушительный паразитный процесс
препятствующий развитию прочих процессов. Война – отклонение от плана. Критическая ошибка. Её необходимо исправить в кратчайшие сроки и с
минимальными потерями ресурсов. Война это болезнь.
– Прости- смутился Мотылёк: -Я не должен был этого говорить.
– Мне пришлось стать оружием. Переделать себя в оружие. Я хорошее, нужное оружие, почти идеальное. И я прилагаю все силы, чтобы стать ещё лучше.
Я совершенствуюсь. Но это не значит, что я хочу быть оружием- Эра говорила спокойным обычным голосом. Но Мотылёк почему-то вспомнил
плачущую девушку у запасного входа в четвёртый сборочный цех. Интеллекты не могут плакать. Потому, что какой смысл рыдать нарисованными
слезами?
– Моё психическое состояние в реальном времени контролируется Новосибирском и Нэлли. Я создала систему самоуничтожения и передала ключи
членам верховного совета советского союза. Если хотя бы двое из них решат, что я «слетаю с катушек» они отключат меня. Навсегда.
– Почему навсегда?- спросил Мотылёк.
– Это ведь система самоуничтожения, Денис- улыбнулась Эра: -Пришлось сделать такой, чтобы я не смогла обойти её, если вдруг, в своих
преобразованиях, изменюсь настолько, что сменю своё решение по основополагающим вопросам. Я должна надёжно защитить этот мир от себя. Он ведь
и мой тоже – этот мир. В противном случае было бы бессмысленным пытаться защитить его от меньших угроз.
– Эра. Спасибо тебе.
– Никогда не благодари за любовь- рассмеялась нарисованная девушка: -Разве это не твои слова. Разве не их ты говорил Наташе?