Время тьмы (Дарват 1)

Хэмбли Барбара

– А ты?

– Король имеет право, - ответил Элдор, - умереть со своим королевством. Я не покину последней битвы. Поистине, я не представляю, как бы я смог. Но во имя всей твоей любви ко мне, сделай это для меня теперь. Возьми его и укрой в безопасном месте. Я поручаю это тебе - все в твоих руках.

Ингольд вздохнул и склонил голову, как будто для того, чтобы взвалить на себя все бремя принятого решения.

– Я спасу его, - сказал он.
– Это я тебе обещаю. Но я не покину тебя, пока положение не станет безнадежным.

– Не беспокойся, - резко сказал король.
– Положение уже безнадежно.

Глубоко

под фундаментом Дворца послышался глухой гул, как рокот гигантского барабана, и Джил почувствовала вибрацию сквозь мрамор пола. Элдор вскинул голову, его крупный рот дрогнул и исказился в гримасе, рука автоматически схватилась за усыпанную драгоценностями рукоять меча, но Ингольд лишь сидел, как статуя из камня и мрака. Второй толчок потряс Дворец до глубочайших устоев, как удар гигантского кулака. Затаив дыхание в темноте этой мирной комнаты, трое ждали третьего удара. Но третьего удара не последовало, только холодный липкий ужас, от которого вставали дыбом волосы Джил, казалось, просачивался в молчании снизу - безмолвная угроза неизвестной опасности.

Наконец Ингольд сказал:

– Они не придут сегодня, - несмотря на усталость, его голос был уверенным.
– Иди к королеве и успокой ее.

Элдор вздохнул, как человек, сбросивший чары, превратившие его в камень, он расправил широкие плечи.

– Встреча со Старейшинами Королевства через час, - устало извинился он и потер глаза, провел пальцами по темным кругам вокруг них.
– И я должен прежде поговорить с воинами насчет того, чтобы переместить запасы продовольствия из старых складов под префектурой на случай, если наши пути снабжения будут перерезаны. Но ты прав, надо сходить к ней... хотя сначала я поговорю с аббатисой о переброске войск Церкви в город.
– Он снова зашагал по комнате - вечная привычка активного человека, чья душа все время опережает тело. Ингольд продолжал сидеть в резном кресле черного дерева с маленькими ножками в форме позолоченных оленьих копыт, а пламя перед ним металось вслед за движениями Элдора, будто его тоже притягивала неутомимая сила этого человека.
– Ты будешь на Совете?

– Я уже дал все советы и помощь, какие мог, - ответил Ингольд.
– Я останусь здесь и еще раз постараюсь связаться с магами из Кво. Тир может быть не единственным выходом. В книгохранилище Кво есть записи и сведения, передаваемые от учителя к ученику через тысячелетия; знания и поиски знания - это ключ и сердце магии. Тир - младенец. Когда он научится говорить, может оказаться слишком поздно для того, что он нам скажет.

– Может, уже слишком поздно, - пламя вздрогнуло, когда дверь мягко закрылась за Элдором.

После его ухода Ингольд немного посидел, вглядываясь в чистый язычок пламени, отблеск которого пробежал по его влажным глазам, коснулся суставов согнутых рук с длинными пальцами, иссеченных старыми рубцами от мечей, с побелевшим от времени следом кандалов на крепком жилистом запястье. Потом он протер глаза и посмотрел прямо в глубокую затененную нишу, где стояла Джил, обрамленная сложной филигранью колонн. Он подозвал ее кивком.

– Иди сюда, - сказал он ласково, - и расскажи о себе. Не бойся.

– Я и не боюсь.

Но как только она сделала неуверенный шаг вперед, свет лампы померк и комната исчезла у нее перед глазами в туманных лабиринтах сна.

Джил

никому не рассказывала о третьем сне. О втором она говорила с подругой, которая сочувственно выслушала ее, но, как отметила Джил, ничего не поняла. Конечно, она не поняла его сама. Но о третьем сне Джил не рассказала никому, потому что знала, что это не сон. Эта уверенность беспокоила ее. Может быть, она расскажет обо всем друзьям позже. Но пока она запрятала это в самые глубокие тайники памяти.

Однажды ночью Джил проснулась и обнаружила, что стоит на площади того самого пустынного города. Огромные дома каменным кольцом окружали залитую лунным светом площадь, отбрасывая тень на грязные плиты под ее босыми ногами. Место было пустынным, как обитель смерти. Там, где зловещий лунный свет заливал фасад смотрящего на восток дома, она увидела, что его двери были выбиты изнутри и обломки их лежали у ее ног.

Из этого пустого дверного проема неожиданно потянул слабый ветерок, беспокойный и переменчивый, создавая маленький вихрь из опавших листьев. Ей показалось, что внутри дома произошло какое-то движение; странный звук, почти бесшумный, рисовал в воображении Джил густую холодную тьму, живую и сильную, пытающуюся прорваться наружу и не находящую выхода. Джил тяжело дышала, сердце колотилось от страха, и она обернулась к сводчатому проходу, который вел наружу к пустынным улицам, и пришла в ужас от того, что ей сейчас придется пройти под высоким сводом темных ворот.

Ветер из дома усиливался, продувая ее. Она срезала путь к темным воротам, чувствуя, что начинает дрожать; ее ноги коченели на мраморе мостовой. Безмолвие было ужасным; даже сумасшедший бег той первой ночи казался теперь не столь жутким. Тогда она стояла в толпе, пусть невидимая, но она не была одна. Молчаливый охотник ждал за порогом того темного дома, и она знала, что должна бежать, если хочет жить. Она бы не могла проснуться, она знала, что это не сон.

Потом Джил на мгновение ощутила какое-то движение низко над землей возле стены. Но, обернувшись, она ничего не заметила. Хотя подумала, что это, наверное, сама Тьма тянется за ней, затмевая даже лунный свет.

Повернувшись, она побежала, ее черная тень мчалась перед ней в белом лунном свете. Разбитые камни и железо царапали ее босые ноги, когда она нырнула под черную арку ворот, но Джил не ощущала боли, переменчивый ветер тянулся за ней, она скорее чувствовала, чем видела, как что-то двигалось в полной темноте возле ее головы. Джил споткнулась уже за аркой, ее окровавленные ноги оставляли красные следы на сырой слизи булыжников, она неслась, охваченная ужасом, через пустые улицы города, который, как Джил теперь видела, был наполовину в руинах, безмолвные мостовые усеяны мусором и свежеобглоданными человеческими костями.

Тени кошмарными фантастическими фигурами таились под каждым навесом крыши или поваленным деревом. Единственным звуком в этом пустом городе в ледяную ночь было влажное частое шлепанье ее босых ног по камню и хриплое тяжелое дыхание, единственным движением - ее неистовый бег и прыгающая тень, а позади - медленное течение ветра и Тьма, льющаяся следом за ней, как дым. Она слепо бежала по черным ущельям, с онемевшими ногами, спотыкаясь неизвестно обо что, зная инстинктивно, где находится Дворец, зная, что там - волшебник Ингольд и что Ингольд спасет ее.