Время Тьмы
Шрифт:
«Бог мой, – думала она, – тут лежало тропическое болото, когда все это было воздвигнуто. Сколь же долго Дарки населяют землю?»
Кто мог сказать, если они не имеют костей в своих текущих плазмовых телах? И все равно у них был разум, разум, чтобы рыть шахты, строить эти темные покрытия над ними так, чтобы они стояли тысячелетия без особых признаков разрушения. Они была достаточно разумны, чтобы создать собственный вид магии, отличный от природы человеческой магии, не усваиваемый человеческим мозгом. Достаточно разумны, чтобы следить за конвоем, знать, где был Тир, и знать, почему его надо убрать с дороги.
Скрестив руки, Джил некоторое время размышляла о Тьме. Потом она подняла глаза и опять
Какой-то первобытный катаклизм разрушил склон одного из пиков, охраняющих долину, оставив массу расколотого гранита и бездонных пропастей, и со временем руины покрылись растениями, высоко забравшимися по вертикальным скалам. Результат смутно напомнил ей китайскую живопись с ветвистыми деревьями, спокойно растущими на склонах утесов. Но это было более спутанным, грязным, темным; тут мертвые стволы падали гнить в лощины, ощетинившиеся белыми остриями под хрупкими опорами над ними. Она заметила коричневую мантию Ингольда, движущуюся вдоль невозможно узкого каменного карниза по этим утесам.
Ингольд увидел, что она смотрит, и остановился, прижавшись к скале позади.
– Поднимайся, – позвал он ее, его голос слабо отдавался в скалах, – тут тропа.
– Что за черт, – вздохнула Джил. – Двум смертям не бывать.
Джил никогда не любила высоты. Карабкаясь по предательским опорам, она позавидовала колдуну с его шестифутовым посохом, потому что местами тропа суживалась до дюймов, местами по ней расползались каскады виноградных лоз и скрывали любой намек на опору внизу. Дюжину раз она оступалась, упорно избегая смотреть вниз, вверх или куда-нибудь, кроме своих оцарапанных рук, когда спасительный карниз исчезал или щель между двумя огромными скалами становилась слишком узкой, чтобы пройти, или слишком забитой гниющей листвой, что могло укрыть любое число существ меньших, чем персонажи Лавкрафта, но наверняка таких же смертоносных, как Тьма.
Она подумала, были ли в этом мире гремучие змеи, или, коли на то пошло, ядовитые змеи, пусть и не гремучие.
Наконец она догнала его у темной трещины в скалах после опасного пути по выпуклой поверхности отвесного валуна над пропастью, усыпанной разбитыми камнями. Джил взмокла и, задыхаясь от полуденной жары, с трудом балансировала, чтобы удержаться на песчаной осыпающейся земле. Солнце, двигаясь над хребтом Крепостного Вала, отбросило на пропасть густую тень. Если бы не бледное пятно лица и бороды, то Ингольд был бы едва виден.
– Очень хорошо, моя дорогая, – мягко приветствовал он ее. – Мы еще сделаем из тебя верхолаза.
– Черта с два, – она, задыхаясь, смотрела вниз. Если тут и была какая-нибудь тропа, по которой она поднялась, то провалиться ей на этом месте, если она ее видит.
– Мы должны суметь подняться из этой пропасти к вершине горной цепи, – продолжал он, показывая наверх. – На этом хребте мы будем рядом с линией снегов и, надеюсь, вне досягаемости Тьмы. Если повезет, мы найдем другую тропу на той стороне, которая приведет нас к долине Ренвет и, значит, к Убежищу Дейра.
Джил, как могла в обманчивой прозрачности горного воздуха, прикинула расстояние. Они словно поднимались над текучей дымкой долины; вещи казались ослепительно ясными здесь, и наклонные тени меняли кажущееся положение пика и гряды.
– Не думаю, что мы управимся до темноты, – с сомнением сказала она.
– О, я тоже, – согласился Ингольд. – Но мы едва ли сможем провести ночь в долине.
Джил покорно вздохнула.
– Тут вы правы.
Колдун осторожно толкнул посохом широкий камень, скрывавший подножие тропы, и валун чуть качнулся, послав маленький поток гравия и песка вниз через их ноги и край тропы. Бормоча про себя то, что в следующий раз обязательно
Пока Ингольд делал это, Джил повернулась, чтобы окинуть взглядом утес, снова пугаясь только что совершенного самоубийственного восхождения. Ее взгляд бродил по долине внизу и вдруг застыл.
– Ингольд, – тихо позвала она. – Взгляните сюда.
Что-то в тоне ее голоса заставило его, оступаясь и скользя, подойти к ней.
– В чем дело?
Она показала.
– Посмотрите. Посмотрите туда. Что вы видите?
Обозримая сзади и сверху земля приобрела особые очертания, угол солнечных лучей к западу от гор изменил перспективу этого погружавшегося в темноту места. Отсюда была видна очевидная симметрия; ядра разросшихся лесов составляли своеобразный узор, восприятие которого явно было по ту сторону человеческого понимания; русла потоков прокладывали курсы, несшие отголосок извращенной упорядоченности. Густые заросли виноградников под этим углом зрения представляли собой странную картину, смена их цвета и густоты навевала беспокойство. Почти прямо под ними лежал огромный прямоугольник плиты, и его положение, связанное со странными курганами из черного камня, пробивавшимися сквозь растительность, стало внезапно потрясающе ясным для Джил, изучавшей в свое время основы археологии.
Ингольд хмурился, всматриваясь в искаженное покрывало под ним.
– Странно... как будто тут когда-то был город. Но его никогда не было в человеческой истории, – его зоркий глаз прослеживал математическую точность изгибающихся теней в винограде, странные тупые углы, слабо видимые в полунамеченных закономерностях сочетаний между потоками и камнями. – В чем причина этого? Словно виноград растет хуже в местах...
– ...заложенных фундаментов, – сухо ответила Джил. – Причем фундаменты заложены настолько глубоко, что они составили настоящую тропу. Деревья плохо растут на этой линии, потому что их корни не могут проникнуть так далеко. Смотрите, вы видите направление этого ручья? И еще... – она остановилась, смутившись, – это выглядит таким спланированным, таким упорядоченным, но почему-то все-таки не похоже ни на один город, который я когда-либо видела. Тут есть план – это можно видеть по углу падения солнечного света, – но в какой-то мере неправильный план.
– Я понял, – сказал колдун. – Здесь нет улиц.
Глаза их встретились. Значение увиденного доходило до Джил медленно, как шепот из невообразимо древних глубин времени.
– Пошли, – сказал Ингольд. – После захода солнца здесь нам делать нечего.
13
Когда они покинули долину, поднялся ветер, обжигающе холодный, злобно отрывающий их друг от друга. Временами они оказывались намного выше линии лесов, с риском карабкаясь по козьим тропам, скользким от старого снега, или прокладывая путь через заросли, или хватаясь для поддержки за ободранные ветром корни переплетающихся деревьев, полагаясь на их силу, над невидимой пропастью.
Джил и Ингольд шли через мир, где единственными стихиями были холод, скалы, ветер и далекий рев воды, тут они не смогли бы при желании остановиться, ибо нигде не было никакого убежища. Если бы не нити колдовского света, которые излучал Ингольд, чтобы очертить карниз, Джил была уверена, они бы не пережили подъема. Вспоминая обо всем позже, Джил удивлялась, как выдержала это.
В конце концов они заночевали в расщелинах голых каменных плит, прижавшись друг к другу, чтобы согреться; Джил уснула сразу после двух суток бессонницы. В разгар ночи она почувствовала, как изменилась погода, и там, в своих снах, уловила запах далекого надвигающегося снегопада.