Время тяжелых ботинок
Шрифт:
Кинжал вскочил, падение его отрезвило. Он сделал над собой усилие и вспомнил, что дом оформлен на чужую старушку, ныне покойную, о нём же тут никто ничего не знает, здесь не светились ни его машины, ни его охрана.
Они вышли за ворота. Шмель с озерковскими пацанами были на двух авто:
– Кинжал, – в порядке? Здорово ты их поджарил! Дупель, Клёст, оббегите вокруг дома – свидетелей остаться не должно. Трупы – в их машины, тачки поджечь! На всё пять минут, – и нас здесь нет! И никогда не было!
Часть девятая
«ХРУСТАЛЬ»
1
Прошёл
По обороту ОАО «Компания «Брут» вошла в полусотню крупнейших фирм России.
Наконец, опубликовали книгу Гликерии Тургеневой «Финансовый скальпель менеджера».
После богатой презентации Кинжал распорядился выкупить весь тираж и отвезти к себе на Можайское шоссе. Там по приказу хозяина Василь всё это полиграфическое богатство сжёг, но парочку экземпляров припрятал – для себя.
12 сентября 2001 года Кинжал планировал отметить день рождения Ликуши.
Ей исполнилось двадцать шесть.
Никакой информации о своей несостоявшейся гражданской жене у него не было. Но почему-то она стала ему часто сниться. А то и – вдвоём с Олесей, одна блондинка крашеная, другая натуральная, голенькие, они играли в догонялки на каком-то залитом молочным туманом лугу, весело и громко визжали, а Кинжал крутил головой, пытаясь понять, где же Веточка?
В особняке с согласия Кинжала появилась приехавшая из Белоруссии племянница Василя, 17 летняя Лада, прелестница с розовой бархатной кожей, нежно серыми глазами, буйным красно-рыжим лобком и нахально стоячими грудками второго размера.
«Тебе со мной хорошо?» – спрашивал Кинжал. «Я на седьмом небе», – отвечала Лада, и Брут знал – не врёт.
12 сентября он вылетел в Сочи.
Это была настоятельная рекомендация военных разведчиков.
Тамошний «смотрящий» вкладывал деньги в собственное расследование обстоятельств гибели Желвака. И надо было понять, насколько он преуспел. А день рождения Ликуши – хороший повод повидаться.
Ещё неделю назад Димыч сказал ему, что, по его расчётам, мир вступает в новый цикл.
«Кстати, лично ты – тоже», – предрёк нумеролог.
Вчерашняя террористическая атака на США, от которой гудела вся планета, события в Нью-Йорке и Вашингтоне, подтвердили: Димыч, как всегда, прав. Теперь Америка найдёт козла отпущения и обрушит на него свой «праведный» гнев. Ещё один повод для достижения мирового господства и экспансии доллара – бумажки, давно ничем не обеспеченной.
Приёмный отец Ликуши трудно восстанавливался после инсульта. Он принял знатного богатого гостя в своём доме на берегу моря.
– Расскажи, Кинжал, что там всё-таки приключилось с Желваком?
Жертвы теракта в Америке его, судя по всему, тоже волновали меньше всего.
Брут назвал погоняло «смотрящего», но тот попросил называть его Григорий Фирсович: «Я, братан, от дел потихоньку отхожу».
Кинжал пересказал хорошо проработанную бывшим замминистра внутренних дел Глебом Живило версию того, что случилось в деревне Шишкино.
Сам он в это время якобы был во Внуково, вылетал в Лондон –
Кинжал пояснял:
– После смерти Толстого Желвак поклялся найти убийцу кореша. Я говорил с судмедэкспертами, те уверены, что смерть наступила от инфаркта, без чьего-либо вмешательство, в том числе и фармакологического. Они пропустили вытяжку из его крови через какой-то новейший электронный аппарат. Как мне сказали, если даже две недели назад человек нюхнул ацетона, след будет обнаружен. А Желвак упёрся – нет, Захарыча отравили! И искал заказчиков.
«Смотрящий» как-то странно улыбался – одним своим широким носом. Глаза при этом оставались каменными, уставленными куда-то на море.
Они сидели на открытой веранде, слушали шум прибоя.
Григорий Фирсович был глубоко впечатан в плетёное кресло и укрыт пледом, хоть погода была – настоящий бархатный сезон. Он пил зелёный чай и внимательно изучал лицо Кинжала, прихлёбывавшего коньяк.
– Всё это я уже слышал, – сказал «смотрящий». – Про Толстого не знаю, меня больше волнует Желвак. И могу с уверенностью сказать – туфта. С кем у него была «стрелка», конкретно? Мы проверили всех, основательно тряхнули кого можно и нельзя.
Заплатили серьёзным людям, – при этом старый вор многозначительно постучал двумя пальцами по плечу, где у определённых людей растут погоны.
– Странная история. Сначала три взрыва гранат. Потом, когда подъехали пожарные и менты – ещё взрыв, мощный, килограммов двадцать тротила. Десять пострадавших.
Двенадцать обугленных трупов, не поддающихся идентификации. Кажется, одна девка.
Откуда, скажи мне, Кинжал, на такой разборке взяться девке? Четыре уничтоженные в огне машины: подожгли. Обнаружен целый склад обгорелого оружия, – взвод солдат можно вооружить. Хозяйка дома – год, как умерла. Трое её сыновей, все нищета и беспробудные алкаши, ничего не знают о том, что их мать имела огромный дом на пять спален с убойным арсеналом в подвале. Соседи говорят, жили там то ли хохлы, то ли белорусы, держали больших собак. К ним наведывался откуда-то из Рязани сын.
Составили словесный портрет – вылитый ты, Кинжал. Я одного никак не пойму: как лично Желвак мог оказаться там, где припрятана гора оружия? Чего он попёрся в тот дом? В гости поехал? Половина охранников погибла от осколков, половину кто-то перестрелял. Кто мог организовать такую крутую засаду? Спецназ ГРУ? Или американские «зелёные береты»?
Кинжал молчал.
– Ты не хуже меня знаешь наши законы. Ни по каким понятиям, правилам, соображениям безопасности Желвак не должен был там оказаться. Братва волнуется, хочет знать правду. И все вопросы – к тебе, ты видел пахана последним. Сам в курсе, у нас туфту носом чуют. Что скажешь?