Время умирать. Рязань, год 1237
Шрифт:
Солнце стояло уже высоко, скоро полдень. Двинулись рысью. Хорошо отдохнувшие лошади шли легко, норовя пуститься вскачь. Приходилось сдерживать, так как путь долгий, силы коней надо беречь.
Когда отряд преодолел уже верст десять пути, Ратислав подозвал Осалука, и они вдвоем, пришпорив коней, догнали пленного богдийца, ехавшего в сопровождении пары воинов в середине цепочки всадников. Ехать рысью со связанными руками ему было неудобно, потому Ратьша, рассудив, что никуда тот не денется, приказал разрезать веревки. Ли-Хай благодарно поклонился и начал яростно растирать запястья.
Дав ему немного времени, боярин продолжил расспросы. Осалук переводил.
Происходили монголы из степей, расположенных севернее Богдийского царства. Царств на самом деле оказалось два: Цинь и Сун. Жили они между собой не слишком дружно. Государство Цинь, из которого происходил Ли-Хай, лежало на севере. Правители его еще в стародавние времена отгородились от беспокойных степняков громадной каменной стеной, тянущейся на сотни верст по равнинам и горам. Про стену Ратьша слышал от восточных купцов, но не очень-то верил, считая обычной байкой. Но вот поди ж ты, и этот про ту стену говорит.
Степных племен за стеной кочевало великое множество, продолжал между тем богдиец свой рассказ. Они всегда враждовали между собой, и циньцы довольно легко отбивали их разрозненные набеги, а иногда сами совершали карательные походы в степь. Но три десятка лет тому назад у степняков появился вождь Темучжин, который объединил монгольские племена, а потом покорил все племена северных степей. После чего его стали называть Чингисханом, великим ханом.
В то же время монголы начали войну с государством Цинь. Было их много меньше циньцев, но они одерживали одну победу за другой. Конница монголов оказалась воистину непобедимой. Армии империи терпели поражения одно за другим. Города сдавались, а в тех, которые пытались сопротивляться, население вырезалось почти поголовно в назидание другим.
Ко всему, началось нестроение внутри империи. Дело в том, что империя Цинь была основана завоевателями чжурчженями, которые меньше ста лет назад оторвали кусок от когда-то составлявшей с ней единое целое империи Сун. Теперь против завоевателей, не могущих защитить подданных, начали вспыхивать восстания одно за другим. Некоторые отряды армии Цинь, набранные из покоренных народов, переходили на сторону монголов в полном составе. Но сопротивлялась империя все же долго. Только пять лет назад завершилось завоевание.
Сам Ли-Хай из народа завоевателей-чжурчженей. И сам, и предки его были воинами чжурчженьской армии. Занимался он в армии примерно тем же, чем занимается сейчас у монголов, – прокладкой дорог и снабжением войска. Когда понял, что война проиграна, перешел со своими людьми на сторону победителей.
Для Ратислава такое было странно. Это же все равно как если бы орда того же хана Котяна каким-то чудом завоевала родное Рязанское княжество, разорила города и перебила половину народа, а он, Ратьша, боярин этого княжества, перешел в войско Котяна. Дико, невозможно! Впрочем, ведь завоеванное Циньское царство тоже было завоевано предками Ли-Хая. Потому народ тамошних земель, видно, не стал для него родным, чью боль чувствуешь, как свою. Наверное, так. Другого объяснения Ратислав придумать не смог.
Сейчас идет война монголов с империей Сун, продолжал переводить речь Ли-Хая Осалук. И опять монголы побеждают. Правда, теперь большую часть войска завоевателей составляют циньцы. Вообще монголы всегда могли использовать воинов покоренных народов для помощи в своих
Но основная ударная сила – это сами монголы, говорил Ли-Хай. Когда они начинали завоевания, у них имелась только легкая конница, основным оружием которой были лук и стрелы. Стрелы из-за малого количества железа в кочевьях часто были с костяными наконечниками. Стальная сабля или меч имелись далеко не у всех. Конные стрелки монголов засыпали имперские войска ливнем стрел, убивая и раня воинов и лошадей. При попытке сблизиться с ними для рукопашной схватки они отступали, продолжая извергать стрелы на преследователей. Тяжелая имперская кавалерия не могла угнаться за юркими кочевниками, теряя коней и всадников, пораженных стрелами. От ответной стрельбы оказывалось мало толку: луки монголов гораздо дальнобойнее, и они расстреливали противников с безопасного для себя расстояния. Пехота без прикрытия конницы при сражении с монголами была заранее обречена на гибель. Изранив и частью перебив людей и лошадей, монголы решительной атакой рассеивали расстроенные боевые порядки циньцев, а потом истребляли бегущих.
Потом, захватив трофейное оружие, железные рудники, ремесленников и оружейников империи, монголы завели у себя и тяжелую, одоспешенную конницу, вроде имперской. Завели даже пехоту, набираемую из покоренных народов. Но тактика их почти не изменилась: тот же изнуряющий обстрел и последующий удар, теперь уже тяжелой конницей. Пехоту использовали при штурме городов.
В начале завоеваний монголы не умели брать крепостей, говорил Ли-Хай. Они брали города в осаду, перекрывали пути снабжения и принуждали к сдаче умирающий с голода гарнизон. Но потом в их войске появились киданьские мастера, изготовлявшие осадные орудия и умевшие их применять. Потому редкая крепость могла устоять против них.
Еще при жизни Чингиса монголы покорили Тангутское царство, империю Хорезмшахов, огромное количество других народов. Сейчас идут вполне успешные войны с Кореей, государством, расположенным восточнее империи Цинь; с империей Сун; истреблены или покорены многочисленные племена кипчаков, покорено Булгарское царство. Настал черед Руси, и для русских лучше будет покориться непобедимым завоевателям. Сопротивление породит только напрасные жертвы, разорение сел и городов, запустение земель. А живется покорившимся народам под монголами неплохо: они позволяют верить в своих богов, способствуют торговле, блюдут законы. Берут налоги, конечно. Десятую часть во всем, но терпеть такое можно, тем более что любое восстание они подавляют с предельной жестокостью. Кстати, он, Ли-Хай, может поспособствовать переговорам.
– Покориться, говоришь? Ну, это вряд ли, – скорее для себя, чем для пленника, произнес Ратислав.
Осалук все же перевел слова боярина. Ли-Хай, услышав перевод, затараторил с новой силой. Половец прикрикнул на него. Богдиец заговорил медленнее. Осалук перевел.
– Монголы непобедимы, – говорил пленник. – Монгола сажают на коня в возрасте одного года, учат стрелять из лука с двух лет. Потому он – непревзойденный конный стрелок. Их мощные луки кидают стрелы так далеко, что луки других народов не могут с ними сравниться. Монгольский воин не знает усталости и может скакать, не слезая с седла, сутками.