Время ужаса

Гвинн Джон

"Развели костер, чтобы отпугнуть зверя", - сказал Колдер, глядя с трупа на костер.

Дрем кивнул. Эту тактику он и его отец уже использовали раньше, против волков, а не медведей, но она работала примерно так же, если только поддерживать огонь всю ночь.

Правда, на старого Бодила это не подействовало.

Мы должны воздвигнуть над ним кирну", - сказала Фрита.

Да, - согласился Олин, все еще осматривая раны Бодила.

Нет, если мы хотим к ночи быть у очага, - сказал Ульф. 'Не будем выкапывать из этого камни'. Он уперся каблуком в ледяную землю.

'Нельзя оставлять его на растерзание', -

пробормотал Колдер.

'Нет. Костер,' сказал Ульф. И побыстрее.

Им не потребовалось много времени, чтобы собрать побольше валежника. Дрем помог отцу, Ульфу и нескольким другим отнести замерзший труп к костру. Потом затрещали кремень и зола, пламя затрещало в сухих дровах, несмотря на падающий снег, и вскоре голодные языки пламени когтями вцепились в небо, снег шипел и дымился.

Они ехали обратно к своим домам в тишине, а костер Бодила ревел и извергал пламя и дым позади них. Дрему не нравился запах: шипящая и обугливающаяся плоть.

Фрита пыталась заговорить с ним, пока они ехали сквозь деревья, жутко молчаливые, так как снег падал все гуще, но он был рассеян, занят своими мыслями. У него было то тревожное чувство, которое возникало в животе, когда он чувствовал, что что-то не так, покалывание в крови, вплоть до кончиков пальцев. Необъяснимый страх.

Костер, чтобы сдержать медведя, возможно, но как насчет другого костра, который мы видели вдалеке, далеко на юго-западе?

Это был вопрос, на который он хотел получить ответ, но Дрему на ум приходило нечто другое. Он вспоминал, как держал в руках труп Бодила, когда нес мертвеца к костру, и шрам, который увидел на запястье Бодила, когда Ульф споткнулся.

Нет, не шрам. Свежая рана. Как будто ему связали запястье и он пытался вырваться, как животное в проволочной ловушке..

.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

РИВ

Рив нависла над Афрой, наливая ей еще вина, когда сестра протянула ей пустой кубок.

Они находились в пиршественном зале своего барака в Драссиле, сотня Афры заканчивала вечернюю трапезу. Как только белокрылые заканчивали, Рив и другие воины-стажеры садились есть, хотя обычно Афра вела себя более неформально, позволяя Рив и остальным сидеть и есть вместе с ними. Иногда некоторые из Бен-Элимов приходили в гости и принимали вечернюю трапезу вместе с Афрой и Белокрылыми. Это был один из таких вечеров: белокрылый, светловолосый Кол сидел на скамье рядом с Афрой, с ним был Бен-Элим по имени Адонай, такой же безупречно красивый, как и все Бен-Элимы, с обезоруживающей невинной улыбкой. По пиршественному залу были разбросаны еще дюжина их сородичей.

Не все они такие отстраненные, как Исрафил, заметила Рив; Бен-Элимы выглядели расслабленными, ели, пили вино и смеялись.

‘Я бы хотела, чтобы они поторопились и ушли или закончили свою трапезу. Я умираю с голоду!’ - прошептала Рив. Он стоял рядом, его сломанная рука после неудавшегося испытания воином теперь была снята с перевязи, но все еще туго перевязана. Он ухаживал за Фиа, ближайшей подругой Афры, и несколькими другими людьми и честно разливал вино, несмотря на свою поврежденную руку. Фиа была погружена в приглушенный разговор с Афрой. Рив заметила, что между ними, казалось, возникло

напряжение. Никто другой не заметил бы, но Рив заметила что-то в положении плеч Афры, в выпячивании ее челюсти.

Афра протянула свой пустой стакан, и Рив налила еще вина.

Обычно она так не пьет.

– Что вы думаете об этой новости?
– сказала Рив своей сестре, чтобы отвлечь ее и как-то изменить ее настроение с Фиа, как и всем остальным. Афра подняла на нее расфокусированный взгляд на мгновение, поскольку ее мысли задержались на том, о чем она говорила с Фиа.

‘ Новости? Ты имеешь в виду маяки?’

– Да.
– кивнула Рив. Весть достигла Драссила, распространившись по Белокрылым быстрее, чем огонь по сухому летнему лесу, что пылающие костры были замечены по всей Земле Правелных и даже дальше, в Ардене на западе и в Пустоши на севере. Вместе с ними распространялись слухи о беспорядках. Слухи о человеческих жертвоприношениях, вроде тела, которое Этлинн и Гаридас обнаружили в логове Кадошим, где они захватили полукровку.

Афра пожала плечами, осушила свою чашку и протянула ее за добавкой. ‘Я поступлю так, как поступает хороший солдат, и буду ждать слова моих командиров", - сказала она. ‘Впрочем, ты всегда можешь спросить его’. Она кивнула Колу, который сидел рядом с ней, хотя и был отвернут, его крылья занимали отдельное пространство. Он добродушно смеялся с Адонаем и одним из капитанов Афры, Эстелем, светловолосым и недавно получившим повышение.

‘Не то чтобы он казался слишком обеспокоенным", - прокомментировала Афра.

– Эти маяки, - сказал Кол, ерзая на своем сиденье, чтобы посмотреть на Афру.

Значит, вино не повлияло на его слух.

‘Эти маяки", - повторил Кол громче, разговор поблизости прекратился, тишина расходилась от него волнами, привлекая внимание комнаты. ‘Шепот и слухи порождают страх и тени, поэтому я не буду ничего добавлять к ним". Он встал, взмахнул крыльями и оказался на столе.

– Кадошим, - сказал он. ‘Они находятся за маяками; это информация, которую мне дали. Что они предвещают, я не знаю.
– Он пожал плечами, взмахнув крыльями.
– Но что я знаю точно, так это то, что мы будем наблюдать, и если кадошимы двинутся, мы будем готовы. Бен-Элим и их Белокрылые защитники Праведных, как мы это делали более ста лет.’

При этих словах сотня Афры разразилась радостным криком, эхом разнесшимся по сводчатому залу, и Рив присоединила к нему свой голос. Сквозь рев прорезался другой звук, ближе, выше, вздох, и Рив увидел, как Эстель, моргая, смотрит на Адоная, когда он что-то шепчет ей на ухо, застенчивая улыбка расползается по ее покрасневшему лицу.

Рив нахмурилась; было что-то неподобающее в том, как Адонай задержался слишком близко к Эстель.

Воспоминание о кадошимском полукровке в Большом зале, дрожь отвращения пробежала по ее телу.

Кол спрыгнул со своего места на скамейке, даже это стало грациозным благодаря расправленным крыльям, скорее скольжению, чем крушению.

– Немного вина, пожалуйста, - сказал он Рив, взмахнув кубком. Наливая, она чувствовала на себе его взгляд.

‘Ах, но ты похожа на свою мать, - сказал он, - за исключением ее волос’. Он провел рукой по коротко остриженным светлым волосам Рив, все еще жестким и колючим от пота и грязи на оружейном поле. ‘И у тебя глаза твоей сестры, что является комплиментом’.